Роман Дмовский. Германия, Россия и Польский вопрос

Роман Дмовский «Германия, Россия и Польский вопрос». – СПб.: Алетейя, 2017. – 208 с.

Авторитетный польский националист Роман Дмовский, сыгравший немалую роль в восстановлении польской государственности в начале XX века, хотел выразить себя предельно чётко. Свою программную книгу «Германия, Россия и Польский вопрос» он написал «не только для своих, но и для неполяков», так как полагает, «что для нас важно не только понимать собственное положение, но и быть правильно понятыми». И для русских действительно важно понять Дмовского правильно, ведь своё повествование он начинает с тех времён, когда польский народ «перестал существовать внешним образом», а «польский вопрос», казалось бы, двигался к самому плачевному для поляков разрешению.

«Так казалось всем, кроме самих поляков», — пишет Дмовский, тут же признавая, что и части поляков так казалось тоже, — и дальше мы обнаруживаем фактически программу политической борьбы тех, кто через подъём экономической энергии и просвещение сумел воспитать в польском народе «новую уверенность в собственной национальной силе».

Двойные стандарты Дмовского легки и органичны, кажется, что он даже искренне их не замечает. Рассматривая языковую экспансию России как навязывание и насилие, экспансию польского языка он считает «распространением высшей культуры» и спокойно рассуждает об экономически и стратегически удобном определении границ, в соответствии с которым даже иноконфессиональное и инонаречное население может быть сочтено польским. Типична такая формулировка: «осознать себя поляками».

Понятно, что в это же самое время обрусение Дмовскому представляется нежелательным процессом, и русских он готов дробить очень тщательно. Так, православные «белорусы и малороссы, легко поддающиеся обрусению» тем не менее не кажутся ему русскими. Это принципиальное политическое отношение: настаивать на единении своего народа – и всемерно разделять другой.

В то же время русификация Польши и Западного края, как признаёт сам Дмовский, была процессом непоследовательным. Он пишет о том, что поляки в Западном крае составляют «незначительное численно, хотя культурно и экономически сильное меньшинство… в их руках находится около половины земельной собственности». И это не случайность.

Начиная с Александра I, — пишет Дмовский, — «образ действий русского правительства… утратил признаки какого-либо доступного пониманию плана и окончательно перестал быть тем, что называется политикой». В результате, с удовлетворением отмечает поляк, руководители русской политики перестали верить в возможность русификации Царства Польского (хотя он только что отметил, что для этого едва были приложены усилия). Лишь только деятельность М.Н. Муравьёва – что и неудивительно – признаётся Дмовским эффективной, и легко можно догадаться, что он её не одобряет.

Таким образом, Дмовский мастерски проходит по идеологическому лезвию. С одной стороны, русификация должна быть отмечена и заклеймена как нечто реально существовавшее, насильственное и дурное, недопустимое для поляков и нежелательное для «православных малороссов и белорусов». С другой стороны, русификация должна быть показана как процесс бестолковый и малоуспешный: это важно потому, что облегчает рассуждение о малороссах и белорусах как о «нерусских», но ещё и потому, что позволяет рассуждать о русской культуре и русском управлении как о таких культуре и управлении, которые уступают польским.

Этот номер не удаётся с германизацией – гораздо более опасной, поскольку у Германии политика имеется – и потому Дмовский, всюду, где это выгодно, обличающий русификацию, на самом деле видит в России естественного союзника поляков против германизации. Вот только Россию для этого надо убедить признать «полное равноправие поляков», что и будет «единственным средством» вывести Западный край «из культурного застоя и омертвения». С учётом вышеупомянутого отсутствия в Западном крае планомерной русской политики, не приходится удивляться, что Дмовский при этом ссылается на неких русских, которые с ним согласны.

Наконец, книга Романа Дмовского полезна для русского националиста, интересующегося тем, как выглядит его положение со стороны – тем более что минувшие с тех пор сто лет радикально изменили ситуацию для поляков, но не для русских (разве что в сторону ухудшения).

Это, разумеется, не значит, что польского националиста стоит всюду принимать всерьёз – так, его рассуждения о польской культурной экспансии, которая несёт цивилизацию, можно и пролистать. Нисколько не интересно то, что он думает о нерусскости малороссов и белорусов. Однако там, где он пишет, что русское влияние в Западном крае представлено чиновничеством, не пускает живых корней в виде русской земельной собственности, а огромные великорусские массы производят впечатление угнетённых, — к его словам стоит прислушаться. Эти факторы Дмовский оценивает близко к реальности – хотя бы потому, что именно они дают ему основание видеть в России союзницу против Германии. Ну, а русским этот анализ – пища для размышлений.

Татьяна Шабаева