Донбасс, философия войны и Атомное Православие

По приглашению уважаемого Никиты Гараджи принял участие в интеллектуальном форсайте «Философия войны и мир», проведенном под патронажем Алексинского Химического Комбината и его уважаемого директора Алексея Рогозина. Видел множество коллег с которыми рад был повидаться — Алексея Чадаева, Илью Крамника, Александра Казакова, Павла Святенкова, Виктора Аксючица. Рад был познакомиться со специалистами ВПК и послушать их мнения. Очень продуктивное получилось мероприятие.

Далее видео моего выступления и развернутые его тезисы, касательно философии войны и нынешней ситуации, задаваемой войной на Донбассе.

1. Война — это доведенная до предела форма контрсуггестии. Б.Ф. Поршнев именует контрсуггестией механизмы противодействия суггестии то есть присущей людям способности внушать и подчинять волю других людей используя речь и вторую сигнальную систему. Контрсуггестия позволяет нам говорить «Нет». Такими контрсуггестивными механизмами являются, в частности, разница языков, этносов, ценностных систем. Когда у суггестора исчерпываются возможности для суггестии он может попытаться прибегнуть к прямому насилию — войне, и в этом случае встречная война является предельной формой контрсуггестивного сопротивления: «Никто не может принудить нас к тому, чего мы не хотим».

2. Оружие является оружием войны. Одной из разновидностей того, что Маршалл Маклюэн называл «внешними расширениями человека». Фактически одним из первых подобных расширений. Эволюция вооружений довольно проста и подчинена принципу «оружие должно давать возможность убить как можно больше людей, понеся при этом минимальные потери». Военно-технический прогресс ставит ряд государств и наций по отношению к остальным в ситуацию «у нас есть Максим, а у вас его нет», а стало быть мы правы, поскольку можем убить вас всех не потеряв ни одного человека. В таком соотношении находились Писарро и инки при Кахамарке, Китчнер и махдисты при Омдурмане. По счастью, военные изобретения распространяются достаточно быстро и как правило военный прогресс одной нации ограничивается военным прогрессом другой. Новым оружием, которое способно нанести чудовищные потери, мало кто может обладать монопольно длительный срок.

3. В изучение эволюции вооружений больший вклад внесли не философы, а историки. Есть, к примеру, шестичастная модель увязывающая социальную эволюцию человечества с прогрессом вооружений, построенная И.М. Дьяконовым в его работе «Пути истории», есть прекрасное исследование социального эффекта эволюции вооружений Уильямом Мак Нилом в книге «В погоне за мощью», есть многофакторная модель социальной эволюции, предложенная С.А. Нефедовым, в котором запуск очередного социального цикла связан с военными инновациями, создающими новое пространство гегемонии, которая позволяет создать новый социальный порядок.

4. На этом фоне моя концепция, изложенная в работе «Атомное православие» довольно проста и даже в чем-то примитивна. Я выделяю 4 эпохи в развитии вооружений, которые при этом инициируют создание 4-х больших цивилизационных порядков, базирующихся на этических системах Крылова.
1. Архаическая эпоха примитивных вооружений.
2. Железный век. В нем можно выделить эпоху доминирования железной пехоты — античность и эпоху доминирования железной конницы — средневековье.
3. Век огня. Он начинается с триады «ружье-пушка-корабль с пушками», а заканчивается триадой «танк-самолет-авианосец».
4. Атомный век. Век ядерного оружия в котором возможность полного уничтожения любого числа людей доведена до абсолюта.
Для каждой эпохи характерен свой набор метафизических и этических ориентаций, формирующих определенные социальные порядки, вытекающих именно из той философской ситуации, в которой человек окаывается перед лицом смерти — своей и чужой.

5. Предложенный мною принцип «атомного православия» состоит, к примеру, в том, что Россия должна оставаться сильной ядерной и военной державой для того, чтобы никто не смог навязать нам силой смену геокультурного, цивилизационного кода, изменить православную русскую природу нашей цивилизации, или уничтожить её.

6. Израильский ученый Мартин Ван Кревельд указал на то, что современная война благодаря ядерному паритету заведена почти в тупик. Любой конфликт очень быстро глобализируется и в конечном счете упирается в ядерный паритет держав. Как следствие, его невозможно закончить с решительным результатом — аннексией или даже безусловной военной победой. Фактически война как война одного политического субъекта с другим как политическая форма была уничтожена.

7. Этот ядерный тупик не привел, разумеется, к исчезновению военных конфликтов. Напротив, войны начали принимать форму мятежей, национально-освободительных войн, миротворческих и полицейских операций. Уходить в серую правовую зону. Появилась концепция «мятежевойны». Е.Э. Месснера.

8. Кризис последнего года обозначил новые перспективы выхода войны из ядерного тупика. Оказалось, что и регулярные силы вполне могут вести войну «под псевдонимом». Уже не мятежники добиваются для себя официального статуса, а официальные силовые структуры государства выступают в обличии мятежников, тем самым создавая пространство дя действий с решительными целями и возможность для изменения политических статусов. В этом смысле изменение политического статуса Крыма вежливыми людьми — это новый горизонт в трансформации войны.

9. Похожий процесс происходил и на Донбассе, где главное содержание миссии Игоря Стрелкова было не столько в ведении военных действий, сколько в создании институциональной рамки конфликта внутри которой могли бы «анонимно» выступать сколь угодно значительные и оснащенные военные силы. Эта миссия была им блистательно выполнена.

10. Можно сделать и некоторые первичные выводы касательно развития вооружений по итогам первого этапа Донбасской войны.

а. По настоящему огромна роль мобильной артиллерии — минометов. Фактически миномет становится в такого рода полуанонимных войнах основным оружием.

б. Танки, бронетехника, авиация, остаются оружием сильного против слабого, но при выравнивании потенциалов вооружения превращаются в опасную ловшку, в гроб на колесиках.

в. Страшным стратегическим оружием остается артиллерия. Причем особенностью её применения является то, что она из оружия поля боя превращается в оружие осады и гуманитарной катастрофы. Новая «тактика» которой «обогатила» мировую военную науку Украина — это тактика террора против мирного населения путем ударов по сложным городским коммуникациям.

г. Вместе с тем, городские системы показали свою высокую устойчивость даже перед такой террористической тактикой. Сам по себе город, не будучи окружен ни стенами, ни земляными укреплениями, оказывается тем не менее крепостью, устойчивой к ударам. Города страдают от артиллерии, но не сдаются и даже сохраняют часть жителей. При этом применение РСЗО, подтвердивших свою репутацию как страшного полевого оружия, по городам показало недостаточную эффективность. Оно не дает даже должного психологического эффекта.

д. В связи с этим можно прогнозировать, что передовые в плане военных технологий страны сделают свои выводы из донбасской войны и начнут прятать и зашивать в бетонные короба основные свои коммуникации — подстанции, водопроводы, газопроводы, очистные сооружения, так что простым артобстрелом их будет не достать. После чего города окажутся совсем трудным объектом и наступит эпоха новых длительных осад.

е. В войне нового типа колоссальное значение имеет боец, особенно подготовленный боец. Поскольку пространство для применения массовых армий заведомо сужено, ценность приобретает каждый, кто готов и имеет юридическую возможность сражаться, а главное — умеет это делать. В связи с этим резко повышается спрос на индивидуальную броню и прочие способы индивидуальной защиты бойца, особенно командира или носителей уникальных компетенций.

11. При этом необходимо не забывать и о неклассических способах войны. В ходе обсуждения прозвучало глубокое мнение о том, что мы живем в эпоху обратной конверсии — когда казалось бы самые невинные и мирные из гражданских технологий, такие как твиттер или банковская система SWIFT могут превращаться в неклассическое оружие.

12. Донбасская война меняет и рамки существования нашего ВПК. До последнего времени он был вещью в себе, ведшей в основном борьбу за свое выживание, за сохранение технологий и компетенций, за сохранение рабочих мест и социальной обеспеченности тех, кто работает в системе. Война предъявляет новые требования — требования практической военной эффективности, создания новых вооружений не по теоретическим моделям, а исходя из реальных потребностей фронта. Сменяется сама линейка требований к военной промышленности. Её целью вместо самосохранения и абстрактной работоспособности становится победа.