Звёздные войны. Эпизод VIII: Последние джедаи

Звёздные войны. Эпизод VIII: Последние джедаи. США. 2017. Режиссёр и сценарист Райан Джонсон.

Хотя «Звёздные войны» и получают с завидной регулярностью престижную премию «Сатурн» в категории «Лучший фильм в жанре научной фантастики», но в особой научности эту фантастическую киносагу никто не подозревает. В конечном счёте, дело происходит «давным-давно в одной далёкой галактике», а потому никого не удивляет тот факт, что её туземцы умеют совершать межзвёздные перелёты, но не могут распознать многоплодную беременность и рождение у Падме двойни в финале «Мести ситхов» вызывает у героев искреннее изумление.

Впрочем, раньше создатели галактической фэнтези считались хотя бы с основными физическими константами и свойствами материи. Теперь же и на них положили большую и волосатую лапу Чубакки. Ладно, что герои, наделённые Силой, освоили ментальную квантовую телепортацию и могут соприкасаться сквозь пространство и, пожалуй, время. Ладно, что принцесса Лея, унаследовавшая от папы кое-какие мидихлорианы, вылетев в межзвёздное пространство не превращается в бездыханную ледышку и отделывается краткосрочной комой. Абсолютно все герои «Последних джедаев» ведут себя так, как если бы вакуума в космосе не существовало.

Представители обеих враждующих сторон ухитряются распахивать бомбовые люки прямо в открытый космос, после чего долго и с красивыми страданиями умирать от потери крови. Находясь на расколотом на части и, соответственно, разгерметизированном дредноуте, они преспокойно ходят, бегают, дерутся, ухитряются друг друга убивать и даже спорить о власти. Мало того, они делают это среди красиво пылающих в вакууме металлических обломков. «Титанику» следовало тонуть в космосе — там все его пассажиры успели бы напиться, влюбиться, родить детей и сделать фото с ними в университетской мантии.

Герои предыдущих частей саги могут только завидовать сегодняшним лайфхакам. Будь сразу же разрешен таран на гиперскорости, — «Звезда смерти» из IV части не протянула бы под ударами камикадзе свободы и пару часов. А если бы можно было протыкать владельца его собственным световым мечом, манипулируя им силой мысли, многие из легендарных ситхов и джедаев не мозолили бы нам глаза по нескольку предыдущих серий. Развивая эту теорему к следующей части, создатели просто обязаны додуматься до пляски летающих в воздухе световых мечей, управляемых ментальной силой одного персонажа.

Впрочем, мой упрёк не нов… Каждую часть «Звёздных войн», начиная с «эпизода IV», справедливо обвиняли в следовании принципу «зрелище превыше всего». Примат картинки над логикой просто вышел на новую ступень. В конечном счёте, все уже сделанные с самого начала допущения, куда более абсурдны, чем любые нынешние «докрутки». Снявши Ньютона по Гей-Люссаку не плачут. Параметры возможного и невозможного в мире «Звёздных войн» определяются не столько законами физики, сколько теорией литературы, кино и «Указателем сказочных сюжетов» по системе Аарне-Томпсона, а главное – взаимодействием с другими фантастическими вселенными.

Третья трилогия «Звёздных войн» буквально сочится желанием переманить к себе всех фанатов Гарри Поттера, так что работает на безошибочное стопроцентное узнавание. Если над сходством Кайло Рена и Северуса Снейпа не потешался, только ленивый, то теперь уже и сходство Сноука с Волдемортом приобрело визуальную и стилистическую законченность, и легилименция полностью легализована, и эпизод с зеркалом повторяет эпизод с зеркалом же из «Философского камня». Световые мечи окончательно превращаются в подобие магических палочек из магазина Олливандера, и потому уже не удивляешься ни перетягиванию «палочки» двумя равными противниками, ни убийству злодея при помощи его же собственного оружия.

Но не Поттером единым – в диалогах Люка и Рей всё время чудилось что-то вроде:

— Откуда девочка?
— Ниоткуда.
— Как имя девочки?
— Никто.
— Под каким флагом выступает девочка?
— Под нейтральным.

Ещё больше в «Последних джедаях» открытых самореференций, так что в какой-то момент это перестает даже раздражать и начинаешь получать своего рода удовольствие. Основная часть юных зрителей фильма если и смотрели предыдущие трилогии, то уж точно не воспринимают их как каноническую святыню, а потому можно прогонять те же самые трюки по второму разу. Люк Скайуокер в роли Йоды, Кайло Рен в роли Дарта Вейдера, Сноук в роли Палпатина, карманная «Звезда смерти» в роли глобальной «Звезды смерти», сыгравшей роль локальной «Звезды смерти», оставшийся безымянным Взломщик в исполнении Бенисио Дель Торо в роли Лэндо Калриссиана, робот BB-8 в роли R2-D2, покрытая солью планета со старой базой в роли планеты Хот из V эпизода, зверушки с планеты Эч-То где укрывается Люк Скайуокер в роли эноков с Эндора.

Дублирующиеся образы, персонажи, обстоятельства и сюжеты не повторяются буквально. Скорее это игра, частично осознанная, с большим историческим нарративом – прошлое постоянно повторяется в настоящем и будущем, ни под одной луной нет ничего нового. Вопрос лишь в том, какой поступок новый герой, слишком похожий на героев былых времен, выберет на этот раз.

Впрочем, с героями в третьей трилогии плоховато. Из них более-менее получился лишь Кайло Рен, и то, в основном, за счёт того, что принцесса Лея где-то за кадром согрешила с профессором Снейпом. Ну, а для всякого противника богомерзкой «Матильды» и поклонника сериала «Вавилон-Берлин» Адам Драйвер без шлема настолько похож на Ларса Айдингера, что диалоги между героями неудержимо наполняются непредусмотренным комическим смыслом.

Все прочие персонажи третьей трилогии – Рей, Финн, По Демэрон — ни в какое сравнение не идут со ставшими мифом Люком, Леей, Ханом Соло и Чубаккой из первой трилогии или Падме и Палпатином из второй. Тем более что старые герои толпятся тут же, не оставляя новым ни малейшего шанса запомниться. Не пройдёт и пяти лет с момента, когда выйдет последний фильм новой трилогии, и в пересказах подростков Рей превратится в «эту тётку джедайку», Финн в «этого чёрного», а По «в этого летуна с роботом, но не тем роботом, который R2».

При всём при этом «Последние джедаи», как ни парадоксально, самый нескучный фильм за всю сорокалетнюю историю «Звёздных войн» (хотя это, конечно, моё субъективное восприятие). В нём не осталось практически ничего кроме «экшена», убраны любые длинноты и сложности, действие постоянно скачет от одних героев к другим. Даже когда героям надо пофилософствовать или испытать сложные и противоречивые чувства, нас всё равно развлекают каким-нибудь аттракционом. У подростков фильм пойдёт просто «на ура».
«Последних джедаев» практически невозможно интерпретировать. Все рассуждения в духе «сила внутри тебя», «джедаи тоже не святые», «закон равновесия незыблем – вместе с силой ситха возрастает и сила джедая», «тоталитарный Орден и Сопротивление покупают оружие у одних и тех же торговцев – не становись винтиком» – всё это настолько плоско, и ни одна мысль до такой степени не родит вторую, точно сценаристы специально наняли специалиста idea-killer с функцией не давать вклиниваться в фильм мало-мальски сложным рассуждениям.

Даже соцобязательства по обязательной для сегодняшнего Голливуда проблематике толерантности и феминизма исполнены были, откровенно говоря, спустя рукава. Да, на капитанском мостике «Сопротивления» верховодят женщины, а когда в роли вице-адмирала обнаруживаешь Лору Дерн, буквально недавно дематериализовавшуюся из загадочной Дайаны в «Твин Пикс», то немного вздрагиваешь. Но феминистская программа осуществлена как-то нерешительно: женщины у руля не оказываются умнее и, в конечном счёте, перехитрили сами себя. Исправлять положение, раз за разом, приходится с помощью грубой мужской силы. Расовая толерантность сведена к одному афроамериканцу и одной китаянке, содомия – к «плохому смыслу слова», как в известном анекдоте, и даже вегетарианская тема, мол, не надо есть симпатичных зверушек — звучит как-то вяловато: доить ждунов и бить большую рыбу острогой Люку Скайуокеру не запрещается.

Единственная по настоящему красивая идейная и социальная тема – это, конечно, город-казино, который герои раздербанивают при помощи скаковых лам-переростков. Это, пожалуй, самый удачный эпизод фильма, который не испортило даже отсутствие фейс-контроля на входе в элитарное заведение. Но и сюда соседние фантастические миры вторгаются с жёсткой принудительностью – рассказ про эксплуатируемую шахтёрскую планету – это, конечно, «пасхалочка» всем поклонникам «Голодных игр» и лично Сойки-Пересмешницы.

Идеологическое безтемье поразительно контрастирует со второй трилогией, бывшей великолепным политическим триллером об упадке Республики – с яркими героями, головокружительными интригами, сложной и практически до самого финала неоднозначной политической философией, масштабными полевыми сражениями в античном духе между гунганами или клонами и дроидами Торговой Федерации. Вторая трилогия вообще была большим и, можно сказать, интеллектуальным кино, в то время как третья вернулась к развлекательно-приключенческому характеру первой. Если в «Пробуждении силы» ещё наличествовали остатки серьёзности, превращавшиеся в отсутствие цельной концепции, и унылые длинноты с «поиском себя», то в «Последних джедаях» они благополучно побеждены.

Хотя, если выстраивать в единую историософскую цепочку все трилогии, то, в порядке игры ума, её можно найти.

Вторая трилогия. Эпизоды I-III: «Скрытая угроза», «Атака клонов», «Месть ситхов».

Закат Римской республики, блистательный век Суллы, Цицерона, Катилины, Помпея и Цезаря, для неё характерен поистине античный размах и сложность, атмосфера упадка свободы и поиска сильной власти, опирающейся на профессиональную армию. «Скрытая угроза» буквально напоена эстетикой «Бен Гура» (что особенно заметно в сцене гонок), представляющего Рим первых десятилетий принципата, еще пронизанный духом Цезаря и Помпея.

Первая трилогия. Эпизоды IV-VI: «Новая надежда», «Империя наносит ответный удар», «Возвращение джедая».

Эпоха Римской Империи, сводящая в одного императора – Августа, Тиберия и Калигулу, а в чём-то даже Диоклетиана, одновременно. Этот император борется с остатками Сената. Мы видим контраст чёткого регулярного порядка в центре и нарастающей анархии окраин, таящих зародыши грядущего варварства.

Третья трилогия. Эпизоды VII-VIII: «Пробуждение силы» и «Последние джедаи».

Тёмные века, средневековье галактики «Звёздных войн», но лишённое всякого центрирующего христианского начала (ну, и о Византии Запад, разумеется, как не помнил, так и не помнит). Борется рыцарский орден, структурированный уже не как империя, а по средневековому образцу — своеобразные взбесившиеся тамплиеры против «последних римлян», оставшихся верными свободолюбивому «сопротивленческому» наследию. В эстетике «Первого ордена» есть очевидные фашистские черты, коль скоро фашизм рождается во многом из тоски по утраченному имперскому идеалу при действительной невозможности его восстановить.

«Сопротивление» в третьей трилогии – это совершенно абсурдная и анахронистичная структура. Понятно, что изначально, в фильме 1970-х, оно символизирует западный «свободный мир», где шла хотя бы казавшаяся равной борьба с тоталитарным коммунистическим блоком. Отсюда же во второй трилогии внезапное появление мотивов «Гарвардской речи» Александр Солженицына – о падении мужества в «свободном мире», которое ведёт его к краху. Неспособность коррумпированного сената оказать сопротивление надвигающемуся злу как бы подтверждает справедливость обличений русского пророка…

«Политические и интеллектуальные функционеры выявляют этот упадок, безволие, потерянность в своих действиях, выступлениях и ещё более — в услужливых теоретических обоснованиях, почему такой образ действий, кладущий трусость и заискивание в основу государственной политики, — прагматичен, разумен и оправдан на любой интеллектуальной и даже нравственной высоте. Этот упадок мужества, местами доходящий как бы до полного отсутствия мужеского начала, ещё особо-иронически оттеняется при внезапных взрывах храбрости и непримиримости этих самых функционеров — против слабых правительств или никем не поддержанных слабых стран, осуждённых течений, заведомо не могущих дать отпор. Но коснеет язык и парализуются руки против правительств могущественных, сил угрожающих, против агрессоров и против Интернационала Террора. Напоминать ли, что падение мужества издревле считалось первым признаком конца?»

Вся вторая трилогия выстроена в рамках этой несомненно достоверной и истинной политической философии. А вот «сопротивленческая» либеральная философия первой и третьей трилогий донельзя фальшива. Сегодня, через четверть с гаком века после либерального «конца истории», тема «свободы от диктатур» кажется уже совсем натянутой и абсурдной. За последнее время «освободили» всех, кого только смогли. «Сопротивление» восторжествовало всюду – от Карфагена до Киева. Мы живём в мире, захваченном «сопротивлением» практически полностью, и только наша империя кое-как через раз дрыгается (вы ведь, конечно, знаете, что «Имперский марш» Уильямса – это довольно простенько сделанная перелицовка марша из «Любви к трём апельсинам» С.С. Прокофьева?).

Сказать, что в результате победы сопротивленцев получился Ад, – значит ничего не сказать. Именно из этих скачек и прыжков и появился неиллюзорный чёрный орден фанатиков, по сравнению с которым «Первый орден» и, тем более, Империя – цитадели гуманизма. При таких входящих апелляции к Обаме, Клинтон и идеалам «свободы» могут быть только такими, какими они и получились – предельно невнятными и мутными. А идейно перезагружать франшизу, превращая Кайло Рена в Трампа, поданного как нового императора, её создатели пока не решились.

В этих условиях главной темой фильма, ушедшей об беспощадного idea-killer, оказалась тема Традиции. Что она такое: стены храмов, легенды, древние писания, сохраняющие слова мудрости? Или живая бесписьменная передача опыта от учителя к ученику?

Тот буддистски-йогический мир, с коего списана религия джедаев, конечно, куда больше тяготеет к системе непосредственной передачи опыта, системе гуру. Но вот остров, где укрылся Люк Скайуокер, не просто напоминает те скалистые острова Британии и Ирландии, где все тёмные века трудолюбивые монахи переписывали древние книги и тем самым спасли для Запада значительную часть цивилизации.

Он и снят на одном из них, ирландском острове Скеллиг-Майкл, где монастырь традиции святого Патрика появился в VI веке. Жилища на этом острове, одно из которых повредила Рей, — это старинные монашеские кельи, следящие за кельями зверушки одеты в подобие бенедиктинских ряс. То, что хотя бы визуально джедаизм начинает эволюционировать от полубуддизма-полуйоги к имитации визуальных образов древнезападного христианства, – наверное, не так уж и плохо и укладывается в каноны «брекзит-кинематографа», в той или иной форме апеллирующего к наследию Древней Британии. Впрочем, все многочисленные на Скеллиг-Майкле надгробные и поклонные кельтские кресты создатели фильма заботливо заретушировали.

Сожжение Люком книг превращается прямо-таки в постмодернистскую отсылку к финалу «Имени розы» Умберто Эко с его пожаром, уничтожающим аббатство и Библиотеку. Интересно, что бы сказали ирландские монахи Скеллиг-Майкла, если бы какой-то аббат начал бегать по их кельям и библиотекам с факелом, поджигая старинные манускрипты и крича, что нужно учить «не на писаниях, а на собственных ошибках»? На собственных ошибках можно научить только быть дураком. Впрочем, самые глазастые из зрителей углядели в последнем эпизоде книги, спасенные на корабле. И на том спасибо.

Первая публикация: Телеканал Царьград.