Франтишек Дворник. Славяне в европейской истории и цивилизации

Франтишек Дворник. Славяне в европейской истории и цивилизации. М., Языки славянской культуры, 2001

Выдающийся чешский византолог и славист Франтишек Дворник (1893-1975) в своем курсе гарвардских лекций дает целостную панораму истории славянских народов в XIII-XVI вв.

Книга невероятно полезна в двух отношениях — во-первых, она позволяет представить себе историю России на фоне истории других славянских народов — прежде всего чехов и поляков, во-вторых, позволяет взглянуть на нашу историю с весьма необычной точки зрения: западный, конфессионально-предвзятый католик, но при этом проникнутый огромной любовью к славянству и в целом России и русским симпатизирующий.

Посмотрев на нашу историю с такой точки зрения можно придти к очень интересным выводам, а именно, как «славянская история» русская история в целом оказалась очень успешной. От расцвета в XIV-XV вв. и чехи и поляки перешли к чудовищному упадку впоследствии — вплоть до полного прекращения истории чешской в XVII в. и польской в XVIII. К этому привели организационные слабости — невозможность создать внятную национальную политическую систему и размазанность славян среди чуждых им религиозных течений: католичество, протестантизм, контрреформация. По большому счету — западные славяне просто запутались в чужих им западноевропейских раскладах и сложили на этом голову.

Важным фактором этого непрерывного запутывания славян в игру, в которой они не могли выиграть, была общеевропейская династическая система, которая при феодализме привела к тому, что Чешским королем становился герцог Люксембургский, Польским королем — Шведский, венгерскую корону получал эрцгерцог Австрийский — та самая система наследования, которая позволила Габсбургам оттяпать пол-Европы. Заметим, что та часть Руси, которая втянулась в эту систему — Галицко-Волынское княжество,  именно через нее и утратила всякую самостоятельность.

И напротив, своеобразие и оригинальность положения России — на самой периферии Европы, со своим православием, с собственной весьма оригинальной военно-феодальной организацией, позволили успешно и даже усиливаясь пересидеть самые смутные времена вроде XVI-XVII вв. В частности — потому, что династические браки были изрядно затруднены. В итоге Россия дожила до модернизации XVIII века сильным и самостоятельным государством и собственно до сих пор мы пожинаем плоды твоего своеобразного развития, которое приобрела наша история в XV-XVI вв. Кому-то цена может показаться чрезмерной — мало кто отказывает себе в мазохистском удовольствии не позавидовать тем же чехам в том как они живут сейчас. Но, с другой стороны, Россию ждала скорее судьба Польши, да еще и помноженная на масштаб.

Еще из работ Дворника можно понять, что, в каком-то смысле, Православие как оно существует и воспринимается сейчас выдумали русские. Именно в России православие стало национальной религией, фактором идентичности и индикатором независимости. Балканские правители Болгарии, Сербии, Боснии непрерывно метались между Царьградом и Римом, точнее даже не усматривали или не хотели усматривать особого противоречия. Греки тоже не раз пускали Православие в расход ради проектов унии. И только русские по настоящему сделали из него национальное знамя, да еще и с универсалистскими притязаниями.

Впрочем, Дворник подробно и справедливо показывает, что притязания Москвы на «византийское наследство» всегда были сильно преувеличены. Теория «Третьего Рима» была анти-византийской, националистической, предполагала ненужность борьбы за освобождение «второго Рима», поскольку есть Третий Рим. Я об этом писал (см. очерк третий).

Интереснейше освещены Дворником многие конкретные исторический сюжеты — история чешского императора Карла IV, византийско-славянско-римские игры на Балканах до турок, история гуситов (прием поскольку Дворник — католик он не описывает, как мы привыкли, Гуса и гуситов как однозначно героев и всячески старается подчеркнуть, что никакого принципиального конфликта с католицизмом у них не было), интереснейшие страницы посвящены русско-габсбургскому альянсу, который позволял обеим сторонам давить на Польшу.

Вообще, дипломатическая история восточной Европы, как её подает Дворник, изрядно расходится с тем мифом о «едином антирусском фронте» в тогдашней Европе, которым нас пичкали и историография и пропаганда. Напротив, в той обстановке где все грызлись со всеми и не могли сплотиться против турок, московской дипломатии весьма успешно удавалось вклиниться в противоречия между другими державами и сыграть в свою пользу — прежде всего против той же Польши. Поляки постоянно имели проблемы на Западе и их сопротивляемость на Востоке за счет этого была снижена. Центральное значение здесь придает Дворник русско-габсбургскому внешнеполитическому альянсу в XVI веке, когда каждая из сторон с разной степенью успешности давила на Польшу тем, что угрожала решительно соединиться с другой стороной.

На русском также вышла книга Дворника «Идея апостольства в Византии и легенда об апостоле Андрее» (СПб.: ИЦ «Гуманитарная Академия», 2007) (рецензия).

А вот самая значительная его работа — о Патриархе Фотии еще только ждет своего переводчика и издателя «Фотианская схизма: история и легенда» (The Photian Schism: History and Legend. Camb., 1948, 1970)