Мэри Стюарт. Полые холмы
Мэри Стюарт. Полые холмы. Москва, «Радуга», 1983
9 мая 2014 года в возрасте 97 лет в Шотланди скончалась английская писательница Мэри Стюарт. Удивительный факт — ни одно российское издание не почтило её память даже скромным некрологом.
В те времена, когда знакомство большинства советских читателей с литературой в жанре «фэнтези» ограничивалось изданным для детей «Хоббитом» да ходившими в самиздате переводами «Властелина колец», мне повезло соприкоснуться с этим жанром с другой стороны. В 1983 году издательство «Радуга» выпустило стотысячным тиражом роман Мэри Стюарт «Полые холмы», посвященный юности и восхождению к трону Короля Артура, руководимого мудрым Мерлином.
Роман был удивителен не только тем, то в нем почти не было магии и волшебства в современном фэнтезийном понимании этого слова: «Боевой маг накастовал несколько файерболов и израсходовал всю ману, нужно отпиться» — в конечном счете о такой профанации волшебного и магического мы, советские дети, еще не слышали. Не менее удивительным было то, что в романе едва угадывались герои традиционного артуровского цикла Томаса Мэлори, знакомого кому-то по литпамятниковскому «первоисточнику», а кому-то по пародии Марка Твена. Никаких Ланселота и Грааля — да и Мерлин не очень похож на воющего пророчества седобродого старца. Это была другая, очень серьезная, почти реалистическая, написанная прекрасной прозой история (и в смысли story и в смысле history), к которой прилагались разъяснения писательницы о том, что и из каких источников она взяла, а что и почему выдумала сама.
Признаюсь честно, мне, после Стюарт, классические фэнтези всегда казались пресными, не дотягивающими по литературному уровню, а их фантастические ситуации и персонажи — признанием авторов в собственном бессилии сконструировать мир так, чтобы фантазия создавала иллюзию абсолютного реализма.
К артуровской легенде маститая английская писательница обратилась поздно, в 56 лет, будучи уже очень известным автором романов в стиле «романтического саспенса», а если говорить проще — любовного детектива. Один из её романов «Лунные пряхи» даже превратили в голливудский фильм. Как и её старшая современница и коллега Агата Кристи, Стюарт увлекалась археологией и древностями. Однако, если госпожа Кристи чувствовала себя как своя среди египетских мумий и ассирийских крылатых быков, то Стюарт интересовалась римской Британией.
ХХ века стал временем переоткрытия британцами своего римского наследия. Зачинателем этого движения был философ и археолог Робин Джордж Коллингвуд, а к сему дню оно вылилось в то, что не проходит и года без фильма про Римскую Британию: «Центурион», «Орел десятого легиона», «Последний легион», «Король Артур», в котором легендарный король оказывается сарматом, служившим в римской армии. Где-то посредине ближе к началу этого процесса и находится Мэри Стюарт.
Писательница мечтала написать роман, где действие будет происходить в Римской Британии, однако менее всего могла подумать, что возьмется за Артуровскую легенду. Во-первых, эта легенда отчетливо ассоциировалась с высоким средневековьем, с галантным веком рыцарства, со стихотворными романами Кретьена де Труа и прозой Томаса Мэлори. И уж никакой связи с Римом и темными веками в массовом сознании точно не имела. Во-вторых, в англоязычном мире гремела слава Тэренса Уайта с его «Королем былого и грядущего», сделавшим современное переложение цикла Мэлори и тягаться с ним никому бы в голову не пришло.
Скорее всего, Стюарт выбрала бы для своей римской прозы иной, не артуровский сюжет (а резонанс её книг был бы в разы меньше), если бы не раскрыла прозаическую «Историю бриттов» и стихотворную «Жизнь Мерлина» Гальфрида Монмутского, автора одной из самых грандиозных исторических мистификаций. Гальфрид был деятелем «возрождения XIII века», когда средневековая Европа переоткрывала свои римские и греческие корни, еще не отрекаясь от христианства, как это сделал позднейший Ренессанс. И в рассказанной Гальфридом своим современникам-англичанам фантастической истории вся Британия получила начало от римлян, Брут построил Лондон, отважный Максимиан, забрав с собой последний легион завоевывает Рим, а сыновья Константина (не Великого, а другого) Аврелий Амброзий и Утерпендрагон побеждают нечестивого узурпатора Вортигерна и защищают британию от нашествия варваров-саксов во главе с Хенгистом. Начинает пророчествовать волшебник Мерлин, которого едва не принес в жертву Вортигерн. И вот, с помощью Мерлина король Утер принимает облик мятежного герцога Голроя и утоляет страсть к его жене Игрейне, от чего и родится великий Артур.
История Британии становится у Гальфрида не историей англосаксов завоеванных нормандцами, а прямым продолжением истории Рима с кельтскими вариациями. Эта блистательная «реконструкция» и открыла для Стюарт дорогу в артуровскую легенду без необходимости изменять интересу к римской Британии. Фактически писательница лишь немного модифицировала сюжет Гальфрида Монмутского, относясь к нему так, как если бы он был исторической и художественной правдой, перелагая его как набор совершенно реалистичных и очень живых картин, рассказанных от лица Мерлина.
Первый роман — «Хрустальный грот» — посвящен молодости Мерлина, который оказывается не столько волшебником, сколько выдающимся интеллектуалом, знатоком архитектуры, военного дела, медицины и человеческой психологии. Он встречает своего отца — короля Амброзия, становится его советником, восстанавливает Стоунхендж, а затем «организует» зачати Артура Утером в безумной ночи обмана с Игрейной.
Второй роман — «Полые холмы», оказался неожиданностью для всех, писательница совершенно не собиралась продолжать «Хрустальный грот». Это не входило ни в её намерения, ни в планы издателей, об этом просили читатели, но авторы слушают читателей не всегда. В своем большом интервью, где Стюарт раскрыла многие тайны своей творческой лаборатории, она честно признается, что не знает, почему написала продолжение. Возможно это было такое же божественное наитие, которое охватывает её Мерлина.
Так или иначе, «Полые холмы» — вершина трилогии. Это невероятно изящно и увлекательно написанный роман воспитания. Юный Артур возрастает, познает мир, познает себя, ищет отца — и всё это под влиянием мудрого наставника Мерлина, создающего своего идеального короля. Архетип «воспитание чудесного мальчика» однозначно был заимствован Джоан Роулинг именно у Стюарт и пара Гарри Поттер-Дамблдор является очевидным отзвуком пары Артур-Мерлин). А я, будучи мальчишкой, перечитывал эту книгу раз за разом и ассоциировал себя с Артуром, хотя никаких Мерлинов поблизости не наблюдалось.
Постепенно роман воспитания разгоняется до эпической батальной развязки — юный Артур обретает меч Максима, последнего римского правителя Британии, представляется ко двору Утера и Мерлин добивается его признания отцом и законным наследником. Больной, лежащий на носилках Утер и юный Артур побеждают саксов Окту и Эозу в эпической битве, Утер умирает, а Артур становится королем. Это Идеальный Король, который приносит своему народу — бриттам, мир, свободу и безопасность от варварских вторжений. Его власть опирается не только на наследие, не только на чудесный меч, но и на совет мудреца и волшебника Мерлина, который оказывается самым грозным оружием Артура.
Хотя главный герой Стюарт — всё-таки Мерлин. Он волшебник, в том смысле, что он интеллектуал и политтехнолог, дело которого — творить историю. Отчасти он действует, повинуясь мистическому голосу, отчасти — собственному разуму и целям, но его задача — сотворить Идеального Короля, и он идет к этой цели по крови, трупам, обману, обучая, уговаривая, манипулируя людьми, наводя тень на плетень, поскольку слишком часто цели людей, их представления о добре и справедливости плохо согласуются с целью Истории.
В конце «Хрустального грота» состоится показательное объяснение Утера и Мерлина. Утер бросает Мерлину обвинение в том. что он никакой не волшебник и не пророк, что всё его мастероство — это обман. Ведь если бы Мерлин был ясновидящим, он бы знал, что той самой ночью, когда Утер проникнет в покои Игрейны, её муж Голройс совершит вылазку против войск Утера и будет убит. Уже на следующее утро Игрейна была бы вдовой, Утер мог бы законно на ней жениться, их сын был бы не бастардом, а первенцем короля, не погибло бы множество участников «спецоперации». Насколько проще и понятней всё могло бы быть, если бы подождать до завтра — восклицает Утер, упрекая Мерлина, который не смог предвидеть такого поворота.
Мерлин отвечает одной фразой:
— Завтра ты зачал бы другого ребенка.
Идеальный Артур мог бы появиться только в одно время и в одном месте. И Мерлин приложит все усилия к тому, чтобы создать именно эту историю. Он – пророк исторического «Хитрого Разума», с одной стороны верящий в историческую судьбу, живущий в своих пророческих видениях, а с другой. точно знающий: чтобы История свершилась её надо неустанно устраивать и творить. Не забывая параллельно с историей сочинять Легенду.
Артуровская легенда, история как Легенда, как Эпос предстает у Стюарт как плод сознательного конструирования Мерлином. Когда он хочет скрыть или приукрасить правду, отвести клевету или подозрение, противостоять невыгодным слухом, он, по своему праву провидца и волшебника засеивает в людские умы семена той или иной легенды, и они возрастают, превращаясь в предание об Артуре.
Разумеется, всеохватывающая цепь исторических событий, свершений и мнимых «случайностей», которую плетет Мерлин иногда тоже дает обрывы. В конце «Полых холмов» коварная чаровница Моргауза затягивает наивного Артура (не знающего, что она его сестра) в свою постель и совершается инцест — плод которого Мордред станет ядом, разрушающим идеальное королевство Мерлина и самого идеального короля. Мордред оказывается пределом мира и свободы, которые по замыслу Мерлина подарит Британии Артур. Всю третью книгу «Последнее волшебство» (она, к сожалению, значительно слабее двух предыдущих) король и волшебник пытаются развязаться с этой проблемой, но без особых успехов.
Артуровский мир Мэри Стюарт — это, в целом, мир, в котором всё зло и угроза исходят от женщин. Моргауза совращает Артура на чудовищный кровосмесительный грех. Моргана пытается погубить его при помощи заговора. Гвиневра (Стюарт зачем-то создает двух королев — рано умершую при родах «светлую» Гвиневру и её изменившую Артуру тезку) предает Артура своей страстью. А сам Мерлин на старости влюбляется в коварную волшебницу Вивиану.
Если говорить о литературе как о мастерстве письма, богатстве языка и образов, искусстве плести ткань повествования, то артуровский цикл Мэри Стюарт — это практически совершенная литература. Если говорить об идейном влиянии, то и его невозможно переоценить — фактически именно романы Стюарт полностью перевернули современное прочтение артуровской легенды. Из своего средневекового антуража она была перенесена в позднеримскую эпоху. Как я уже сказал — без позднеримского «пеплума» на близкую к артуровской легенде тему теперь не обходится почти не один киногод. В сериалах «Камелот» (к сожалению — неудачном, несмотря даже на прекрасную. Еву Грин) и «Мерлин», очень многое находится в зависимости от заимствованных у Стюарт сюжетных ходов. Хотя сами романы Стюарт достойного их киновоплощения почему-то не получили, при том, что именно в своем оригинальном виде вполне тянут на сагу под стать «Властелину колец».
Именно благодаря Стюарт Гальфрид Монмутский сегодня решительно превалирует как источник «артуровского» вдохновения над Томасом Мэлори.
Другими словами, Мэри Стюарт произвела полную перековку центральной западноевропейской легенды. Как в основе греческой цивилизации лежит Троянский цикл, римской — цикл легенд об Энее, Ромуле и первых героях Рима, так в основе западноевропейской цивилизации лежит именно артуровский цикл. Это её сердцевинный миф — миф о добром короле, устанавливающем справедливое и мудрое правление, о собранном вокруг него избранном обществе героев, искателей приключений и просветления. О преступной любви и супружеской измене (адюльтер — вообще один из ключевых для Западной Европы прасюжетов). И о конечной гибели всего этого прекрасно устроенного мира в братоубийственной войне, развязанной преступным наследником. Артуровский эпос вытеснил для англосаксонского и даже отчасти романского мира из этого ядра другой, более древний миф — миф Эдды и Песни о Нибелунгах. Европа Нибелунгов сжалась и окончательно закончилась с Третьим Рейхом, Европа Артура продолжает развиваться.
Кельто-римская, более древняя кровь западноевропейской цивилизации, за вторую половину ХХ века взяла верх над более молодой — германской кровью. И именно Мэри Стюарт осуществила литературную перепрошивку артуровского мифа — теперь это миф о преемственности цивилизации в Британии с кельтских и римских времен,о синтезе этих двух начал, как основы цивилизации, и об их борьбе с германо-саксонским началом как образом варварства эпохи Великого Переселения Народов. Британия предстает не как часть молодого и чистосердечного варварского мира (вспомним историю Беды Достопочтенного про англов-ангелов), а напротив — как земля тысячелетий, пропитанная римским духом и опутанная древней магией Стоунхенджа — случайно ли, что в 1958-1962 годах были произведены капитальные работы с памятником, так что многие даже говорят о том, что Стоунхендж «построен заново», совсем как у самой Стюарт в «Хрустальном гроте», где Мерлин восстанавливает этот комплекс.
Утратив в 1950-60-х годах Империю, Британия переоткрывает себя как Рим. Рим с кельтским орнаментом. Сделано это было вполне осознанно и конструктивистски. И в романах Стюарт трудно не увидеть рефлексию над этим конструктивистом, — переписывание истории и размышление над тем как именно пишется и переписывается история. Можно даже задать конспирологический вопрос, не были ли книги Стюарт не столько зеркалом, сколько составной частью этого культурологического эксперимента. Но конспирология – занятие довольно неблагодарное.
Созданная Стюарт фигура Мерлина – «технолога истории», который одновременно и создает Событие и пишет Легенду – в любом случае одна из сильнейших фигур в британской, а пожалуй и мировой литературе ХХ века. Сегодня, когда на наших глазах одновременно и творится, и конструируется, и сочиняется как легенда уже русская история, мы можем сказать, что кое-чем Мэри Стюарт и её Мерлину мы в этом процессе обязаны.
В сокращенном варианте опубликовано в газете «Известия» под заглавием «Рим с кельтским орнаментом».
Цитата:
ЛЕГЕНДА
Когда Аврелий Амброзии был верховным королем Британии, Мерлин, которого также назвали Амброзии, перенес из Ирландии Хоровод Великанов и установил его близ Эймсбери, в Стоунхендже. Вскоре после этого на небе появилась огромная звезда в обличье дракона, и Мерлин, поняв, что она знаменует смерть Амброзия, горько заплакал и предрек, что королем под знаком дракона будет Утер и что у него родится сын, «коего могущество будет простираться на все королевства, лежащие под лучами той звезды».
На пасху, на пиру в день коронации, король Утер влюбился в Игрейну, супругу Горлойса, герцога Корнуолльского. Он осыпал ее знаками внимания на глазах у всего двора; она никак ему не отвечала, но супруг ее, вознегодовав, покинул двор, не испросив разрешения, и с женой и свитой возвратился к себе в Корнуолл. Утер рассердился и велел ему вернуться обратно, но Горлойс повиноваться отказался. Тогда король в великом гневе собрал войско и вторгся в Корнуолл, сжигая города и замки. У Горлойса недоставало полков, чтобы ему противостоять, поэтому он поместил жену свою в замок Тинтагель, надежнейшую из крепостей, а сам приготовился защищать другой замок – Димилок. Утер сразу же обложил Димилок, заперев там Горлойса и его отряд, а сам стал изыскивать способы, как ему пробиться в Тинтагель и завладеть Игрейной. Он обратился за советом к одному из своих приближенных по имени Ульфин, и тот посоветовал послать за Мерлином. Мерлин, тронутый непритворными терзаниями короля, обещал ему помощь. Своим волшебным искусством он изменил облик Утера и превратил его в подобие Горлойса, Ульфина превратил в Иордана, Горлойсова друга, а себя в Бритаэля, одного из Горлойсовых военачальников. Втроем они поскакали в Тинтагель и были впущены привратником. Игрейна, сочтя Утера своим супругом герцогом, радостно приняла его и уложила в свою постель. Так Утер в ту ночь «возлег с Игрейной, и она не отказала ему ни в чем, чего он только ни пожелал».
Тем временем под стенами Димилока завязалась схватка, и в этой схватке был убит герцог, супруг Игрейны. В Тинтагель отправили гонцов уведомить герцогиню о гибели мужа. Когда же оказалось, что «Горлойс», живой и невредимый, находится у герцогини, гонцы от изумления утратили дар речи; но король тогда признался в обмане и несколько дней спустя обвенчался с Игрейной. Некоторые полагают, что в тот же самый день сестра Игрейны Моргауза была повенчана с Лотом, королем Догнана, а вторая сестра. Фея Моргана, была отдана в монастырскую школу, где овладела искусством некромантии, а впоследствии она вышла за короля Уриена Горского. Но другие утверждают, что Моргана была родной сестрой Артура, рожденной после него от брака короля Утера и королевы его Игрейны, и что Моргауза также была его сестрой, но только от другой матери.
Утеру Пендрагону предстояло еще царствовать пятнадцать лет, и в эти годы он ни разу не виделся со своим сыном Артуром. Перед тем как младенцу родиться на свет, Мерлин явился к королю и говорил с ним так: «Сэр, вам надлежит позаботиться о вскормлении вашего дитяти». – «Как ты пожелаешь, – ответил король, – так пусть и будет». И потому в ночь, когда он появился на свет, младенец Артур был принесен к задним воротам Тинтагеля и передан там на руки Мерлину, который отвез его в замок сэра Эктора, верного рыцаря. Там Мерлин устроил ребенку крещение и нарек его Артуром, а супруга сэра Эктора взяла его к себе приемным сыном.
Во все время Утерова правления страну жестоко беспокоили набеги саксов, а также скоттов из Ирландии. Двое саксонских вождей, плененных королем, сумели бежать из Лондона и перебрались оттуда в Германию, а там собрали большое войско, которое внушало ужас всему королевству. Утера же поразил жестокий недуг, и потому он назначил Лота Лотианского, нареченного жениха его дочери Моргаузы, своим главным военачальником. Но сколько раз Лот ни обращал врагов в бегство, они опять возвращались с возросшими силами и опустошали всю страну. Наконец, Утер, хоть и жестоко страдал от болезни, призвал к себе всех лордов и объявил, что сам поведет в бой свои полки, и тогда были сооружены носилки, чтобы на них нести его в бой во главе войска. Саксонские вожди, узнав, что британский король идет сражаться против них в носилках, с презрением отозвались о нем, что-де он уже и так полумертв и негоже им вступать с ним в битву. Но Утер, собравшись с прежними силами, громко засмеялся и крикнул: «Они назвали меня полумертвым королем, таков я и в самом деле был. Но я предпочту победить их, лежа на носилках, нежели покориться им и жить в позоре». И армия бриттов победила саксов. Однако недуг короля все усиливался, и множились страдания его подданных. И вот, когда король уже был близок к смерти, явился к нему Мерлин, подошел к его одру на глазах у всех лордов и повелел ему провозгласить его сына Артура новым королем. Утер так и сделал, а после того умер и был похоронен подле брата своего Аврелия Амброзия внутри Хоровода Великанов.
После его кончины лорды Британии собрались все вместе, дабы отыскать своего нового короля. Никто не знал, где воспитывается Артур, куда скрылся Мерлин, но они полагали, что короля им откроет знамение. Тогда Мерлин распорядился смастерить могучий меч и поместил его силой своего колдовского искусства внутрь огромного камня наподобие алтаря, а сверху была стальная наковальня, и пустил огромный камень вплавь к главной лондонской церкви, где его вытащили из воды и установили на церковном дворе. На том мече золотыми буквами значилось: «Кто вытащит меч из этого камня из-под наковальни, тот по рождению законный король над всей Англией». И было там устроено великое празднество, и во время этого празднества все лорды должны были попытать свои силы, не удастся ли кому вытащить меч из камня. Среди них были и сэр Эктор и Кей, сын его, с Артуром, который без своего меча и герба следовал за ним как оруженосец. Они прибыли к месту состязания, тут сэр Кей хватился, что при нем нет меча, и послал Артура за мечом. Но когда Артур вернулся к дому, где они стояли, там никого не оказалось, и двери были заперты, тогда Артур поспешил на церковный двор, вытащил из камня меч и отнес сэру Кею. Тут меч признали, но даже когда Артур доказал, что изо всех людей он один может вытащить его из камня, нашлись люди, которые кричали против него, что-де им позор и всему королевству поругание, если признают королем безродного отрока, и что пусть устроят еще одно испытание на сретенье господне. И вот на сретенье съехались все знатные лорды страны, а потом еще и на пятидесятницу, но ни один не в силах был извлечь меч из камня, кроме Артура. Однако иные из лордов продолжали в сердцах упорствовать и не признавать его, покуда не кончилось тем, что поднял голос простой люд: «Мы желаем, чтобы нашим королем был Артур, и не допустим более промедления, ибо мы все видим: такова божья воля, чтобы быть ему нашим королем, а кто против, того мы убьем». Так был признан Артур своим народом, и знатью, и простыми людьми, и все, кто богат и кто беден, стали перед ним на колени и просили простить их за то, что так долго медлили с признанием. И он их простил. А тогда Мерлин открыл им, кто такой в действительности Артур, что он не безродный отрок, а зачат в законе королем Утером с Игрейной три часа спустя после смерти герцога, ее супруга. Так был возведен на престол Артур, юный король.
ОТ АВТОРА
Как и предыдущая книга – «Кристальный грот», этот роман – художественный вымысел, хотя и основанный в значительной мере на истории и на легендах. Правда, быть может, не в равной степени: о Британии пятого века нашей эры (т.е. начала Темного времени) так мало известно, что приходится руководствоваться не столько фактами, сколько преданиями и собственными выводами. Я, например, придерживаюсь того взгляда, что, если голос преданий так настойчив – если мотивы так живучи и возрождаются вновь и вновь, как это происходит с Артуровскими легендами, – значит, в них содержится реальное зерно, даже в самых фантастических историях, которые наслоились вокруг сердцевины скудных фактов Артурова существования. Увлекательное занятие – осмысливать эти подчас дикие и нелогичные сюжеты, придавать им характер более или менее связных и правдоподобных рассказов о человеческих поступках и мире воображения.
«Полые холмы» – попытка создать произведение самостоятельное, не зависящее от своего предшественника, романа «Кристальный грот», и даже от моих собственных пояснительных заметок. Собственно говоря, эти заметки я предлагаю лишь для тех читателей, чьи интересы выходят за рамки самого романа, но чьи сведения об Артуровских легендах со всеми их разветвлениями недостаточны, чтобы проследить ход мысли, заложенной в отдельных элементах моего повествования. Быть может, им будет интересно уяснить себе происхождение некоторых взглядов, источники некоторых мотивов.
В «Кристальном гроте» я основывала мой рассказ главным образом на «истории», изложенной Гальфридом Монмутским [Histori of the King of Britain. Geoffrey of Monmouth – Everyman’s Library, 1912], и на восходящих к нему более поздних, преимущественно средневековых повестях об Артуре и его дворе; но я придала действию римско-британский фон V века, так как именно на этот фон проецируются все известные нам исторические Артуровские факты [Roman Britain and the English Settlements. R.G.Collingwood and J.N.Z.Myres – Oxford, 1937; Celtic Britain. Nora K.Chadwick, vol.34 in series Ancient People and Places – Thames and Hudson, 1963]. Мы не располагаем точными датами, но я следую мнению ряда специалистов, которые относят рождение Артура примерно к 470 году. Действие «Полых холмов» покрывает неосвещенный промежуток между этой датой и тем временем, когда юный Артур предстает уже как «военный предводитель» (dux bellorum), или, в соответствии с более чем тысячелетним преданием, «король надо всей Британией». Здесь мне хотелось бы указать те нити, из которых я сплела мой рассказ о ранних годах Артура и которые едва намечены в преданиях, а в истории не фигурируют вовсе.
Что Артур существовал на самом деле, представляется бесспорным, чего отнюдь нельзя сказать о Мерлине. «Маг Мерлин», как он нам известен, – образ сложный, возникший почти полностью из материала песен и легенд, однако и здесь хочется думать, что, раз существуют о нем легенды, переживающие века, значит, существовал в свое время какой-то влиятельный человек, обладавший талантами, которые его современникам представлялись волшебными. Первый раз он появляется в легенде юношей, но уже наделенным необыкновенными свойствами. И на этом сюжете, изложенном у Гальфрида Монмутского, я основываю вымышленный мною образ, который мне представляется порождением и воплощением той эпохи смуты и исканий, что зовется у нас Темным временем. Джефри Эш в своей блестящей книге «От Цезаря до Артура» [From Caeser to Arthur. Geoffrey Ashe – Collins, 1960; The Quest for Arthur’s Britain, ed. Geoffrey Ashe – Pall Mall Press, 1968] так характеризует эту пору «многоразличных представлений»:
«Когда утвердилось христианство и свергнутое кельтское язычество превратилось в мифологию, многое из него так или иначе сохранилось. Сохранили своих богов реки и острова. Духи озер витали над водами, герои путешествовали в волшебных барках. В горах, где прежде обитали призраки, поселились феи и эльфы, чудесный маленький народец, подобного которому мы не найдем у других наций. Древние курганы и могильники как нельзя лучше подошли на роль их обиталищ. Невидимые миры соседствовали с видимыми, существовали магические способы проникновения и общения. Эльфы и герои, повергнутые боги и полубоги, духи умерших – все теснились вместе в одном калейдоскопическом хороводе… Все стало двусмысленным. Так, например, через много столетий после торжества христианства полые холмы оставались жилищами фей, а даже если и не полые, все равно там могли обитать бестелесные души… Были святые, якобы творившие чудеса; и те же самые чудеса совсем незадолго до них приписывались бывшим, но еще вполне узнаваемым богам. Были стеклянные замки, в которых герой мог провести столетие в заколдованном сне; были блаженные края фей, достичь которых можно только по воде или подземными ходами… Странствия и чары, битвы и плен – тему за темой складывала кельтская фантазия в одно связное повествование. И каждый отдельно взятый эпизод можно рассматривать как факт, или как вымысел, или как религиозное иносказание, или и то, и другое, и третье одновременно».
Мерлин, рассказчик в «Полых холмах», чародей и целитель, наделенный даром провидения, способен по своей воле переходить из одного мира в другой. А поскольку легенды о Мерлине связаны с кристальными гротами, с невидимыми башнями, с полыми холмами, где он спит и по сие время, я рассматриваю его как связующее звено между мирами; как некий инструмент, посредством которого, говоря его собственными словами, «все короли превращаются в одного Короля и все боги – в одного Бога». Ради этой цели он отрекается от собственной свободной воли, от полного, нормального самоосуществления. Полые холмы – это место перехода из здешнего мира в мир потусторонний, а в Мерлине эти миры людей, богов, животных и сумеречных духов как бы воплощаются, пересекаются.
Случаем такого же пересечения реальности и фантазии является фигура Максима. Магнус Максимус, воитель с мечтой об империи, – это реальный факт: он командовал в Сегонтиуме, пока не уплыл в Галлию, охваченный неодолимым стремлением к власти. А Максен Вледиг – легенда, одна из разработок типичного кельтского мотива странствия-поиска, из которого впоследствии развился рассказ о поисках Святого Грааля. Я в этом романе объединила факты, относящиеся к великому предшественнику Артура и его имперской мечте, и эпизоды с мечом из Артуровской легенды и придала им характер истории о странствии-поиске.
Сюжет о мече Максима – мое собственное измышление. Он следует исконной схеме «поисков и нахождений», по которой наряду со многими другими построен также и сюжет о поисках Святого Грааля, присоединенный позднее к Артуровскому циклу. Повествования о Святом Граале, который поднимается как чаша Тайной Вечери, возникли в XII веке и смоделированы с ранних кельтских образцов; в них, кроме того, просматриваются и более архаичные элементы. Граалевских сюжетов много, их объединяют некоторые общие моменты, и при всем многообразии и изменчивости деталей – определенное постоянство идеи и формы. Там, как правило, фигурирует никому не известный юноша, bel inconnu, выросший на лоне природы и не ведающий своего имени и происхождения. Он покидает дом и отправляется в странствия, чтобы узнать, кто он такой. Приезжает на Опустошенную землю, которой правит увечный (бессильный) король. Там есть замок, обычно на острове, куда герой попадает по воле случая. Он добирается туда в лодке, принадлежащей венценосному рыбаку Королю-Рыболову. Король-Рыболов иногда отождествляется с бессильным королем Опустошенной земли. Замок на острове принадлежит королю Потустороннего мира, и там герой находит предмет своих поисков – иногда это чаша или копье, иногда меч, целый или сломанный. В конце приключения юноша пробуждается на берегу, рядом привязан его конь, а остров снова сделался невидим. Когда он возвращается из Потустороннего мира, на Опустошенную землю снова приходит мир и плодородие. В некоторых рассказах упоминается белый олень с золотым ошейником, который ведет юношу в его поисках.
Для дальнейшего ознакомления см. Arthurian Literature in the Middle Ages; A Collaborative History, ed. by R.S.Loomis (Oxford University Press, 1959), а также The Evolution of the Grail Legend by D.D.R.Owen (University of St.Andrews Publications, 1968).
Вы можете поддержать проекты Егора Холмогорова — сайт «100 книг», Атомный Православный Подкаст, канал на ютубе оформив подписку на сайте Патреон:
www.patreon.com/100knig
Подписка начинается от 1$ - а более щедрым патронам мы еще и раздаем мои книжки, когда они выходят.
Так же вы можете сделать прямое разовое пожертвование на карту
4276 3800 5886 3064
или Яндекс-кошелек (Ю-money)
41001239154037
Спасибо вам за вашу поддержку, этот сайт жив только благодаря ей.