Роберт Бартлетт. Становление Европы. Экспансия, колонизация, изменения в сфере культуры. 950-1350 гг

Роберт . Становление Европы. Экспансия, колонизация, изменения в сфере культуры. 950-1350 гг. М., РОССПЭН, 2007

Очень интересная книга, характеризующая развитие Европы в X-XIV веках как безудержную и агрессивную экспансию из романо-германского ядра.

Представители лучших аристократческих фамилий мечутся между Палестиной, Испанией, Ирландией и Германией с Прибалтикой, пытаясь отхватить кусок земли и богатств у жертв экспансии, поставить замок, утвердить свой род и дать старт его дальнейшим успехам.

Экспансия рождает специфическое пространство и специфические отношения между народами. Бартлетт ярко показывает, как англичанам удалось низвести ирландцев практически до статуса животных.

А с другой стороны, в Польше и Чехии образовались встречные славянские силы противодействия экспансии, которые становились все более мощными и старались вытеснить немцев и физически и политически и культурно. Особенно ярко обрисован архиепископ Гнезно Якуб Швинка, бывший вождем дегерманизации Польши на рубеже XIII-XIV вв.

Приводятся очень яркие примеры  славянской антигерманской полемики — «Было бы полезно, справедливо и нормально, если бы медведь оставался в лесу, лиса — в пещере, рыба — в воде, а немец в Германии». Самому Бартлетту это явно не нравится, но он вынужден признать, что именно славянское сопротивление остановило тотальную германизацию в рамках Дранг нах Остен, избавило западных славян от почти тысячелетия рабского существования в которое были втоптаны ирландцы до конца XIX в.

Читая работу Бартлетта «Становление Европы» понимаешь — до какой же степени Высокое Средневековье было временем агрессивной экспансии романо-германского мира против других европейских миров — прежде всего славянского и кельтского.

На востоке все захватывается и заселяется немцами. — это люди первого сорта — природные христиане, горожане и ремесленники. Славяне — это варвары-язычники, предмет презрения и дискриминации (интересно, при этом, что ввинчиваются в государства, созданные как раз славянами). Территории Тевтонского и Ливонского орденов — это экстремальный случай, но в Чехии и Польше с формально славянскими династиями положение не сильно лучше. По трендам XIII века славянский мир на севере Европы вообще должен был прекратить своё существование (всё неплохо было на юге, но туда придут турки, обязательно придут, мы-то знаем). и окончательно германизируются. Русь получила смертельный удар от монголов, после которого очевидно, что перед дальнейшей западной динамикой она не устоит, провалится в перманентное тотальное отставание и бессилие.

И тут-то в XIV веке по Западной Европе бьет Черная Смерть. Кстати, забавный факт — чума приплыла в Марсель на корабле из Кафы (Феодосии) — крупнейшего центр торговли русскими рабами, угнанными ордынцами. Романо-германский мир теряет половину населения и всю колонизационную динамику. Обреченные под снос регионы начинают оживать. уже не сделана больше из одного каролингского немецко-французского куска. В 1380 году Москва громит Мамая и становится фактором восточноевропейской политики. В 1410 году Грюнвальд и решающее поражение Ордена. В 1420 начинаются гуситские войны и славянская заставляет с собой считаться.

Эта цепочка событий может быть без чрезмерной натяжки названа Великая славянская революция. Несмотря на ряд контрреволюций — подавление Чехии после 30-летней войны, поедание Польши иезуитами, славянский мир больше никогда не низводится на позицию пассивного статиста и жертвы колонизации. Россию вообще ждут большие исторические успехи, хотя та же Польша ей в этом лишь мешает (но это, как ни парадоксально, сближает Россию с протестантской частью романо-германского ядра и облегчает её интеграцию в европейские структуры). Так или иначе, превращение Европы в романо-германскую геополитическую империю оказывается невозможным. Хотя многие об этом до сих пор, наверное, жалеют.

В общем книга Бартлетта о том, как романо-германская экспансия создала общеевропейскую структуру и как провал этой экспансии вынудил отказаться от проекта чисто романо-германской Европы в пользу более широкой и разнообразной.

Цитата:

НАРАСТАНИЕ НАЦИОНАЛИЗМА В ПЕРИОД ПОЗДНЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

Многие ученые отмечают проявивившуюся в Позднее Средневековье тенденцию к обострению межнациональной розни и установлению более выраженных национальных границ 54. Нарастание антиеврейских настроений в период между XI и XIV веками — факт, признаваемый всеми исследователями этой темы, и расходятся они только в одном — в датировке того момента, который можно считать поворотным в крутых переменах к худшему: были ли это погромы, связанные с Первым крестовым походом, суды над талмудистами середины XIII века, высылки и расправы 1290 года или же зловещая резня в космополитической Испании 1391 года. В любом случае нет сомнения, что христианская Европа 1492 года, когда произошло изгнание иудеев из Испании, была значительно нетерпимее к этническим меньшинствам, чем 400 годами раньше.

Такая же тенденция наблюдалась и на перифериях католической Европы. Атмосферу колониальных немецких городов Прибалтики можно было охарактеризовать как «постепенный переход от первоначальной терпимости ко все более негативному отношению к негерманцам». До XV века у Тевтонских рыцарей немецкое происхождение не считалось обязательным условием вступления в орден. Изменение характера взаимоотношений между Уэльсом и Англией уже получило в исторической литературе определение как «обострение противоречий между Уэльсом и Англией на неприкрытой национальной почве… и ужесточение и нарастание этих противоречий», и решающий поворот в этом процессе произошел в XIII веке.

Резкость по отношению к представителям другой этнической группы не была присуща исключительно эмигрантам или колониальным группам населения. Расовую ненависть нередко проявляли и коренные жители колонизованных территорий. «Хроника Далимила» насквозь пронизана враждебностью и подозрительностью к немецким переселенцам в Богемии 55. Содержащийся в ней рассказ об истории Богемии, организованный в основном по принципу правления конкретных, сменяющих друг друга князей, всякий раз, когда заходит речь о германо-чешских противоречиях, приобретает особенно яркие краски. Рассказывается, например, как один антинемецки настроенный князь платил 100 марок серебром «каждому, кто принесет ему 100 носов, отрезанных у немцев».
Острая неприязнь к немцам, сквозящая в «Хронике Далимила», нашла еще более яркое отражение в труде другого чешского автора XIV века, кратком латинском трактате под названием De Theutonicis bonum dictamen 56. Вероятнее всего, его автор был образованный горожанин-чех, возможно, нотарий или какой-то другой чиновник. Когда после строительства Вавилонской башни по земле расселились разные народы, пишет автор, то немцы были причислены к рабской расе, не имеющей своей земли и обреченной служить другим народам. Это и объясняет, почему «нет такой области, которая не была бы полна немцев». Постепенно, однако, немцы захватили себе и землю, и все привилегии свободной нации. Это удалось им благодаря тому, что их превосходство в торговых делах позволило аккумулировать капитал и тем самым «скупить землю многих сво-бодных и благородных людей». Ныне, сетует автор, немцы в каждой бочке имеют свою затычку:

«Мудрый заметит, а благоразумный рассудит, каким образом эта ловкая и лживая раса проникла в самые плодородные угодья, лучшие фьефы, богатейшие владения и даже в княжеский совет… Сыновья этой расы приходят на чужие земли… Потом оказываются избраны в советники, тонким вымогательством присваивают общинную собствен -ность и тайно отправляют к себе на старую родину золото, серебро… и иное имущество из тех краев, где они стали поселенцами; так они грабят и разоряют все земли; обогатившись, начинают притеснять своих соседей и восставать против князей и других полноправных правителей. Так поступал Иуда, так вел себя Пилат. Ни один сколь-нибудь искушенный человек не усомнится в том, что немцы — это волки в овечьем стаде, мухи на блюде с едой, змеи на груди, распутницы в доме».

Далее в трактате обвинения конкретизируются в том духе, что немцы господствуют в городских советах и плетут «заговоры» ремесленников, то есть формируют гильдии, с тем чтобы держать высокие цены. Автор вопрошает у князей и других правителей государства, зачем они терпят эту нацию. В его представлении, идеальным решением проблемы было бы такое, выраженное в эпизоде из событий недавнего прошлого:

«О Боже! Иностранцу во всем отдается предпочтение, а местный люд у него под пятой. Было бы полезно, справедливо и нормально, если бы медведь оставался в лесу, лиса — в пещере, рыба — в воде, а немец — в Германии. Мир был здоров, когда немцы служили мишенью для стрел: тут вырывали им глаза, там — вешали вниз головой, в другом месте они отдавали нос в уплату налога, здесь убивали их безжалостно на глазах у князей, там — заставляли пожирать собственные уши, в одном месте подвергали одной каре, в другом — другой».

По сути этот фрагмент — отчасти прикрытый псевдоисторической аллюзией призыв к погрому.

Обострение межнациональной розни в Позднее Средневековье включало и нарастание новой разновидности расизма — биологической. В частности, это видно из откровенно дискриминационного городского законодательства Позднего Средневековья, в котором из всех сохранившихся письменных свидетельств этническая рознь находит самое неприкрытое выражение, Начиная с XIV века городские советы и руководство гильдий стало издавать статуты или декреты, запрещающие представителям отдельных национальностей членство в некоторых привилегированных группах либо занятие ими определенных должностей.

Одним из самых распространенных проявлений такого ценза служит применявшийся в Восточной Европе так называемый дойчтумс-параграф (Deutschtumsparagraph), согласно которому на членство в гильдии могли претендовать толь-ко лица немецкого происхождения, причем в некоторых случаях это еще требовалось доказывать 57. Судя по сохранившимся источникам, впервые такой случай произошел в брауншвейгской гильдии портных в 1323 году, и скоро дойчтумс-параграф стал достаточно обычным делом в практике гильдий. В Бранденбурге из 120 сохранившихся серий статутов за период между серединой XIII и сере-диной XVII века в 28 случаях (то есть в 23 процентах) этот критерий фигурирует. Два примера XIV века из истории города Беескова, лежавшего менее чем в 20 милях от Одера и вблизи крупных славянских поселений Лаузитца, наглядно показывают, как именно применялся этот ценз.

«Ученик, который приходит обучаться ремеслу сапожника, должен быть представлен мастеру и членам гильдии. Если он принадлежит к тем, кто по рождению и по крови имеет право работать, то его берут в обучение, в противном случае — нет, Ибо мы запрещаем сыновьям брадобреев, ткачей, пастухов, славян, детям священников и всем незаконнорожденным заниматься ремеслом в нашем городе».

Примерно так же настроены и пекари города Беескова: «Кто бы ни пожелал стать членом гильдии, он должен представить советни-кам и членам гильдии доказательства того, что он рожден законно, в добропорядочной немецкой семье… Никто из вендского племени в гильдию не допускается»58. Претенденты на членство в гильдии, чтобы доказать, что они «праведные и честные немцы, а не венды» (echte und rechte dudesch and nicht wendisch), зачастую обязаны были представить свидетельство о рождении (Gebuitsbrief), с указанием имен родителей и прародителей и подтверждением того, что податель принадлежит к «добропорядочному немецкому племени» либо является «немцем по крови и языку». Некоторые такие бумаги сохранились в восточноевропейских архивах.

Естественным следствием этого дискриминационного законодательства был запрет на смешанные браки. Например, в 1392 году рижская гильдия пекарей издала распоряжение: «Кто бы ни пожелал удостоиться чести членства в нашей компании, он ни за что не должен брать в жены ни одну женщину с дурной репутацией, либо незаконнорожденную, либо не немецкого происхождения (un-teutsch); ежели же он женится на такой женщине, то должен будет оставить компанию и должность»61. Иногда подобные ограничения налагались и на кандидатов в городской совет. В начале XV века, например, претенденту на кресло городского судьи немецкого городского поселения в Венгрии Офена (Пешта) вменялось наличие четырех прародителей-немцев . Биологический критерий национальной принадлежности заменил собой фактор культурного самоопределения.

Код вставки в блог

Копировать код
Поделиться:


Вы можете поддержать проекты Егора Холмогорова — сайт «100 книг», Атомный Православный Подкаст, канал на ютубе оформив подписку на сайте Патреон:

www.patreon.com/100knig

Подписка начинается от 1$ - а более щедрым патронам мы еще и раздаем мои книжки, когда они выходят.

Так же вы можете сделать прямое разовое пожертвование на карту

4276 3800 5886 3064

или Яндекс-кошелек (Ю-money)

41001239154037

Спасибо вам за вашу поддержку, этот сайт жив только благодаря ей.

Как еще можно помочь сайту