С.Г. Горшков. Морская мощь государства

С.Г. . Морская мощь государства. СПб., «Морское наследие», 2017

«Морская мощь государства» – фундаментальный теоретический труд Адмирала Флота Советского Союза Сергея Георгиевича Горшкова, без малого 30 лет (1956-1985) возглавлявшего советский Военно-Морской . Именно в этот период впервые по настоящему сбылась мечта Петра Великого – русский вышел в Мировой , стал одним из двух сильнейших флотов мира.

Благодаря тридцатилетним усилиям Горшкова была создана настолько масштабная, поддерживаемая высочайшими профессионалами морская сила, что даже двадцать лет разрушительной работы перестройщиков и реформаторов её не смогли уничтожить. Впервые в истории после разгромов нам не приходится восстанавливать морскую мощь «с нуля».

Журнал «Тайм» в 1970-е годы называл его «главкомом устрашающей эффективности». Именно тот период советской истории, когда океанская программа Горшкова воплощалась в полном объеме и без препон (1965-76), стал эпохой расцвета СССР как сверхдержавы, когда весь мир был убежден, что русские создали глобальную силу равновеликую американцам. Одной из важнейших частей этой убежденности было зримое повсеместное присутствие советского флота, чей флаг был знаком каждому и на Средиземном море (где впервые со времен Ушакова и Сенявина была воссоздана наша эскадра), и в Юго-Восточной Азии, и у Северного Полюса.

Повсеместное демонстративное присутствие нашего флота, приведшее к утрате американцами безусловной морской гегемонии, было реализацией доктрины адмирала Горшкова, последовательно проведенной им в книге «Морская мощь государства»: флот является единственным действенным оружием государства в условиях холодной войны.

«Военно-морскому флоту присуща способность наглядно демонстрировать реальную боевую мощь своего государства на международной арене… Флот всегда был… опорой дипломатии в мирное время. Этому соответствует сама природа военно-морского флота и присущие ему свойства: постоянная высокая боевая готовность, мобильность и способность в короткие сроки концентрировать свои силы в избранных районах океана… Нейтральность вод мирового океана позволяет совершать передвижение и сосредоточение сил флота без нарушения положений международного права».

Горшков остро критиковал не изжитую и по сей день среди наших государственных мужей и военных теоретиков «флотофобию», мнение, что «сухопутной России» флот, и, тем более, океанские амбиции, не нужны и не по карману. Распространение этого предрассудка Горшков прямо связывает с «многовековой пропагандой враждебными России государствами во главе с Англией идеи о бесполезности для крупной континентальной державы иметь интересы на море. Чтобы придать убедительность такой пропаганде, широко использовалась клевета, будто русские — не морская, а сухопутная нация, что им чуждо море и они неспособны к мореплаванию». Горшков разоблачает эту ложь. На деле: «флот не участвовал только в двух из 33 войн, которые вела Россия за 200 лет, предшествовавших Первой мировой войне (Венгерский поход 1849 г. и Ахалтекинские экспедиции 1877-1879 гг.)».

Адмирал подчеркивал, что «государства, не располагавшие военно-морскими силами не могли длительное время занимать положение великих держав». При этом «страны, население которых было связано с мореходством, раньше других становились сильными в экономическом и военном отношении». Тут можно добавить, что история знает множество примеров небольших стран, игравших благодаря своему флоту непропорционально крупную роль в истории, равно как и немало территориально огромных держав оказывались без флота геополитическими карликами. Морская мощь – это нелинейный мультипликатор силы, многократно увеличивающий могущество любой нации.

И это не удивительно, ведь, как подчеркивал С.Г. Горшков: «Материки — это, по существу, гигантские острова, общая площадь которых едва достигает 150 млн. кв. километров. Их окружает, связывает между собой и держит во многих отношениях (в частности, в климатическом) в постоянной зависимости Мировой океан, поверхность которого равна 350 млн. кв. километров».

Представляя собой не часто встречавшийся в позднесоветский период тип военного командующего-интеллектуала, Сергей Георгиевич может считаться основателем океанического направления русской геополитики, рассматривающего Россию не как сухопутную, но как океанскую державу.

Морскую мощь адмирал трактует как совокупность средств, позволяющих осуществлять военное и экономическое освоение Мирового Океана – это транспортные, научные и промысловые флоты и обеспечивающий их защиту Военно-Морской Флот.

Горшкова  часто зовут «русским Мэхеном». Это неверно. был кабинетным ученым, а Горшков командовал вторым флотом в мире 30 лет и мог проверять и осуществлять свои идеи на практике. Но не в этом главная разница.

рассматривает море как открытое бескачественное пустое пространство, среду для проекции морской силы (американец прямо уподобляет море между древними Римом и Карфагеном… пустыне), теория морской мощи Горшкова ставит в центр Океан, как живую качественно определенную среду, освоение которой — одна из ключевых задач человека и конкретных держав. Морская мощь по Горшкову – это именно господство над Океаном в целях его освоения, а не просто контроль транспортных коридоров.

В геополитическом мышлении Горшкова земное, сухопутное государство, с его экономической, экологической, транспортной и военной системой выходит в Океан, расширяя свои хозяйственные, научные, транспортные и военные возможности, используя специфические для водной среды свойства. Вообразить себе, море пустыней Горшков бы не смог и не захотел, поскольку для него очевидно, что сущность морской мощи именно в использовании специфики Океана.

С.Г. Горшков. Морская мощь государства. М, Воеиниздат, 1976

При этом мысль русского адмирала опирается на сами основы славянской цивилизации – первичная водная среда для русского этноса – река, воспринимаемая как жизненная среда: «Мореплавание древних славян носило самобытный характер и возникло как следствие потребностей экономического развития. Наши реки, имеющие относительно спокойное течение, с самых древних времен были не только важнейшими путями сообщения, выхода к морям, но и исходными районами для плавания по морям. Эта самобытность славянского мореплавания проявилась в особенностях кораблестроения и тактических приемах, использовавшихся в боевых действиях на море».

Горшков горько упрекает российскую власть за пренебрежение флотом, обессмыслившее результаты многих войн, ведшихся кровью и потом русского народа. Двухвековое героическое движение русских к Константинополю было остановлено в 1878 году у его окраин английской эскадрой – именно потому, что России не достало флота. По цензурным условиям адмирал мог критиковать только царское правительство, но аналогии его читателю провести было не трудно.

Сознавая геополитическую неполноценность России без морской мощи, адмирал Горшков был решительным защитником необходимости для нас большого флота океанской зоны. Указывал, что наша страна обладает самой протяженной морской границей в мире. Большая часть этой границы приходится на Северный Ледовитый Океан. Однако адмирал сумел не оказаться в плену теории британского Маккиндера, считавшего ключевой характеристикой русского «Хартленда» его гидрологическую изоляцию, то, что русские реки текут якобы в никуда, в бесперспективный Арктический Океан.

Современные тенденции климатической эволюции Арктики показывают, что она движется в сторону освобождения ото льда и улучшения условий навигации. Западные ученые всерьез говорят об Арктике как о будущем «внутреннем океане», который подвинет в этом статусе Атлантику и уже прикидывают грядущую роль России как великой океанской державы.

Очень хорошо, что «Морская мощь государства» наконец-то переиздана. Пусть и без всяких комментариев, в том самом виде, в котором выходила последний раз – с цитатами из брежневской «Малой земли» и здравицами коммунистической партии. На этом фоне яркость, оригинальность, свежесть собственной мысли адмирала, её стопроцентная актуальность сегодня, сияют, пожалуй, еще ярче. Жаль, что книга издана лишь тиражом 500 экземпляров, ведь она должна быть настольной для всех русских морских офицеров, генштабистов, политиков и геополитических экспертов, для всех, от кого зависит будущее русского флота. Ведь им предстоит затвердить из неё: будущее России – в Океане.

Опубликовано в газете «Культура»

 

К 100-летнему юбилею Адмирала я написал большую статью в которой обсуждается сущность и современное значение его наследия: Егор Холмогоров. Адмирал Океана. Наследие С.Г. Горшкова

Цитата:

РОССИЙСКИЙ ФЛОТ В XVII—XIX ВЕКАХ

В силу ряда политических условий и складывавшейся исторической обстановки развитие флота России — вели­чайшего в мире континентального государства — происхо­дило весьма своеобразно. Российский флот вышел на мор­ские просторы, когда там уже господствовали флоты сильных морских держав Запада. Справедливости ради сле­дует отметить, что и политике русского царизма были вовсе не чужды экспансионистские устремления, харак­терные для крупных государств той эпохи.

История со всей очевидностью подтвердила, что без сильного флота Россия не могла бы быть в числе великих [115] держав. Это хорошо понимал , который по праву счи­тается основателем Российского регулярного флота. Имен­но с помощью этого флота была блестяще завершена труд­ная многовековая борьба русского народа за возвращение отнятых у него выходов к Балтийскому морю. Однако уроки этой борьбы с иноземными захватчиками не всегда правильно понимались русским самодержавием, зачастую недооценивавшим возможностей, заключенных в мощи флота, из-за чего Россия во многих случаях несла урон. Этому способствовала и постоянная многовековая пропа­ганда враждебными России государствами во главе с Ан­глией идеи о бесполезности для крупной континентальной державы иметь интересы на море. Чтобы придать убеди­тельность такой пропаганде, широко использовалась кле­вета, будто русские не морская, а сухопутная нация, что им чуждо море и они не способны к мореплаванию.

Это психологическое, а порой и физическое воздейст­вие усилилось после того, как флот Петра I уравнял свою мощь с английским флотом, в чем английская буржуазия усмотрела покушение на ее самозванное право быть «вла­дычицей морей».

На самом же деле начиная с III столетия наши пред­ки вели войны на Черном, Средиземном и Каспийском морях. Историей доказано, что уже в то время древнеславянские племена осуществляли грандиозные морские походы, которые позволяют предполагать, что мореплава­ние у предков славян Северного Причерноморья, Приднеп­ровья и других районов Восточной Европы было развито еще в более ранние времена. То, что в 269 г. эти племена совершили поход крупного флота и разгромили Афины, Коринф, Спарту, достигли Крита и Кипра, с полной оче­видностью доказывает, что для древнеславянских племен, населявших южные районы нашей страны, мореплавание и знание морских путей на Черном, Мраморном, Эгейском и Средиземном морях было уже далеко не новым делом.

Мореплавание древних славян носило самобытный ха­рактер и возникло как следствие потребностей экономиче­ского развития. Наши реки, имеющие относительно спо­койное течение, с самых древних времен были не только важнейшими путями сообщения, выходами к морям, но и исходными районами для плавания по морям. Эта само-[116]бытность славянского мореплавания проявилась в особен­ностях кораблестроения и в тактических приемах, исполь­зовавшихся в боевых действиях на море.

Боевые походы славян и вторжение их в пределы рабо­владельческой Византии оказали важное влияние на из­менение политической карты Балканского полуострова и прилегающих к нему районов Европы того времени. Сла­вянские завоевания ускорили гибель рабовладельческого строя Византии, ослаблявшегося внутренней борьбой, и со­действовали установлению в ней феодализма.

Кроме уже упомянутых морских боевых походов славян в III веке история хранит сведения о вторжении славян на Балканский полуостров, неоднократных напа­дениях на Константинополь, о борьбе их во Фракии и Эл­ладе и походе восточных славян в Италию, на о-в Крит, осуществленных в VI—VII веках. Мореплаватели Киев­ского и Новгородского государств превосходно владели мор­ским делом. Это наглядно подтверждают многочисленные морские походы IX—XII веков, из которых нам более известны походы киевского князя Олега, особенно поход 907 г., приведший к капитуляции Константинополя и за­ключению первого письменного торгового договора (911 г.), обеспечившего беспрепятственное плавание рус­ским судам по Черному и Средиземному морям.

Отмечая рост Киевского государства в IX—XI веках, Карл Маркс в «Тайной дипломатии XVIII века» писал: «Старинные карты России, будучи раскрыты перед нами, обнаруживают, что эта страна некогда обладала в Ев­ропе даже большими размерами, нежели… ныне. Ее не­прерывное возрастание с IX по XI столетие отмечается с тревогой. Мы уже указывали на Олега, бросившего про­тив Византии 88000 человек и продиктовавшего… позор­ные для достоинства Восточной Римской империи усло­вия мира. Мы указывали также на Игоря, сделавшего Византию своей данницей, и на Святослава… и, наконец, на Владимира, завоевавшего Крым…».

Походы русских за моря получили достаточное освещение в отечественной исторической и художественной литературе. О русских моряках того периода писали и многие иностранные ученые. Например, английский ис­следователь Ф. Джейн писал о русском флоте, что он [117] может притязать на большую древность, чем флот Анг­лии. Еще за столетия до того, как были выстроены бри­танские суда, русские уже отчаянно бились в морских боях и не менее чем тысячу лет тому назад считались лучшими моряками эпохи. В XII веке русские уже зани­мались морскими промыслами и торговлей на Белом мо­ре, проникли в Печорский край, ходили на Новую Землю и в Карское море. С XII столетия морская деятельность русских распространяется и на Балтийское море. В XIII веке Новгород в длительной и тяжелой борьбе со шведами и Ливонским орденом, основными вехами которой были победы Александра Невского над шведами на Неве в 1240 г. и над немецкими «псами-рыцарями» на Чудском озере в 1242 г., занял важное место в торгов­ле на Балтийском море, благодаря чему вошел в Ган­зейский союз приморских торговых городов.

Нашествие татар уничтожило русское морское могущество на южных морях и отделило Россию от Черного и Каспийского морей. В ее руках оставались только по­бережье Белого моря и небольшая часть берега Финского залива в устьях Невы и Нарвы, где новгородцы противо­стояли врагам, упорно стремившимся полностью отрезать их от Балтийского моря.

Татарское иго и последовавшие за ним польская и шведская интервенции надолго задержали развитие Рос­сии. Трудный для страны период, охватывающий около пяти столетий, сказался и на развитии флота. Россия за это время совсем утратила свою морскую торговлю. За­падные же страны, не подвергшиеся таким тяжелым испытаниям, прикрытые от нашествия татарских орд сла­вянами, быстро развивались и создали могучие флоты, которые широко использовались для завоеваний колоний и развития морской торговли.

В результате длительной, продолжавшейся несколько столетий, но безуспешной борьбы за выход к Балтийскому морю Россия по Столбовскому мирному договору (1616 г.) была совершенно оттеснена от прежних балтийских берегов. Шведский король Густав-Адольф назвал этот мир одним из «величайших благодеяний божьих» и заявил, что русскому народу трудно будет перешагнуть постав­ленные преграды. [118]

Однако стремление русских к морю, приостановленное на южных и Балтийском морях, было направлено на се­вер, где ими был исследован весь морской берег от Пе­чоры до Охотского моря, добыты первые сведения о Са­халине и Шантарских островах. На юге донские и запо­рожские казаки, несмотря на противодействие сильных противников, выходили в море из Днепра и Дона, совер­шали смелые набеги на Черноморское побережье.

Нужно признать, что длительная враждебная для России пропаганда находила поддержку среди влиятельных сатрапов русского царизма, которые всячески препятст­вовали строительству флота и добивались сокраще­ния расходов на поддержание его в необходимой го­товности.

Узость мышления высокопоставленных царских прислужников не прошла бесследно. Их реакционные идеи противопоставления флота армии и непонимание, что мощь вооруженных сил страны зависит от согласован­ного развития обоих компонентов единого организма, на­носили на протяжении значительного времени сущест­венный ущерб обороноспособности страны. Примером, под­тверждающим это, может служить деятельность военного министра Куропаткина. Перед русско-японской войной он записал в дневнике: «Вчера с Витте… дружно убеждали государя о необходимости приостановить расходы на флот и на Дальний Восток»1. Это свидетельствует если не о предательстве, то во всяком случае о грубейшем непонимании интересов государства.
1. Сорокин А. И. Русско-японская война 1904—1905 гг. М., Воениздат, 1956, с. 19.

Враждебная пропаганда неустанно твердила, что Россия — страна не морская, а только континентальная и по­этому флот ей нужен только для решения скромных задач обороны побережья.

Россия, владевшая шестой частью всей суши земного шара, безусловно, являлась самой крупной континенталь­ной державой мира. Но одновременно она всегда была и великой морской державой. Морские границы России по своей протяженности превышали почти в два раза бере­говую черту Соединенных Штатов и почти в 15 раз бере-[119]говую черту Франции. Доля морских границ России, США и Франции примерно одинакова: около двух третей их го­сударственных границ приходится на побережье морей и океанов. Морские границы Германии (до второй мировой войны) составляли всего лишь одну треть всех ее границ. Но несмотря на это, никто не упрекал Германию за то, что, будучи страной континентальной, она стремилась иметь могучий флот.

Не менее широко враги России использовали приемы фальсификации ее военной истории, доказывая, что все ее победы якобы достигались сухопутными армиями, что она должна идти по пути противопоставления армии фло­ту, что русская армия могла быть могущественной только за счет ликвидации флота. Так, Куропаткин в 1900 г. докладывал царю: «Уроки истории учили нас идти по тому же пути, по которому шли наши предки, и главную силу России видеть в ее сухопутной армии…»1.
1. Итоги войны. Отчет генерал-адъютанта Куропаткина, т. 4. Вар­шава, Типография окружного штаба, 1906, с. 68.

В действительности же только в двух из 33 войн, которые вела Россия за 200 лет, предшествовавших пер­вой мировой войне, флот не участвовал (Венгерский поход 1849 г. и Ахалтекинские экспедиции 1877— 1879 гг.)2.
2. См.: IIIацилло К. Ф. Русский империализм и развитие фло­та. М, «Наука», 1968, с. 12.

В этой связи нельзя не отметить, что в русско-японской войне, по оценке В. И. Ленина, главным был вопрос о преобладании на море. В статье «Падение Порт-Артура» В. И. Ленин писал: «Военный удар непоправим. Решен вопрос о преобладании на море, — главный и коренной вопрос настоящей войны. <…> Японцы и до сих пор скорее и обильнее подкрепляли свои военные силы после каждого большого сражения, чем русские. А теперь, добившись полного господства на море и полного уничто­жения одной из русских армий, они сумеют послать вдвое больше подкреплений, чем русские»3.
3. Ленин В. И. Поли. собр. соч, т. 9, с 153, 154.

И в настоящее время буржуазная пропаганда, воз­главляемая идеологами США и направленная против не­обходимости для Советской державы иметь могуществен-[120]ный Военно-Морской Флот, продолжается в широких мас­штабах.

Сравнительно недавно, 4 августа 1970 т., Р. Никсон, будучи президентом США, заявил: «То, что необходимо Советскому Союзу в смысле военной подготовки, отлично от того, в чем нуждаемся мы. СССР — сухопутная держа­ва… Мы же в первую очередь — морская держава и на­ши нужды поэтому иные»1. Нужно ли говорить о том, что заявление Никсона, являющееся современным вари­антом давних попыток английских политиков и дея­телей британского адмиралтейства доказать ненуж­ность для России сильного военно-морского флота, не име­ет никакого отношения к действительному положению вещей и противоречит всему ходу развития нашего флота в прошлом и интересам нашего государства в настоящее время.
1. «Washington Post», 1970, 5 August

Флот России вследствие многих причин развивался далеко не равномерно. Отдельные подъемы военно-мор­ского могущества России сменялись длительными перио­дами упадка и слабости, и каждый раз снижение военно-морской силы России вызывало новые трудности на ее историческом пути и приводило к тяжелым последствиям, исправить которые, несмотря на значительные усилия, обычно не удавалось. Так было в Крымской войне 1853— 1856 гг., исход которой был предрешен превосходством англо-французского флота. Недооценка царским прави­тельством роли флота привела к тому, что по условиям мирного договора 1856 г. России запрещалось иметь флот на Черном море2.
2. В 1871 г. России удалось добиться отмены этого унизительного запрещения.

Уроки этой войны не были учтены самодержавием и в войне с Турцией 1877—1878 гг., когда появление в про­ливах английского флота вынудило русскую армию, стояв­шую уже под стенами Константинополя, отступить, не добившись главной цели войны — завоевания свободного выхода в Средиземное море.

Так было и в русско-японской войне 1904—1905 гг. Без­действие русского флота в ее начале в результате бездар­ности и прямого предательства военного командования, [121] а затем и разгром флота не могли не оказать, по оценке В. И. Ленина, решающего влияния на тяжелый для Рос­сии исход и этой войны.

В периоды упадка флот утрачивал активные черты, становился только оборонительной силой, терял качества важнейшего инструмента политики государства. При этом русский флот особенно после промышленного переворота в передовых капиталистических странах, когда ярко стала проявляться общая отсталость России, становился относи­тельно все слабее. Это свидетельствовало об утере царской Россией места великой державы мира, ведущей самостоя­тельную и независимую политику, о превращении ее в поставщика пушечного мяса империалистическим хищни­кам для борьбы за их интересы, чуждые русскому народу.

Значительные трудности для России вытекали и из ее географического положения, требовавшего на каждом из разобщенных морских театров иметь флот, который был бы способен обеспечить решение стоящих перед ним задач.

Однако, несмотря на все трудности, флот вписал в историю Отечества много замечательных героических стра­ниц и сыграл важную роль в истории развития России.

Историю регулярного русского флота обычно начинают с эпохи Петра I. Карл Маркс, характеризуя эту эпоху, говорил, что нельзя себе представить великую нацию, на­столько оторванную от моря, как Россия до Петра. «Ни­когда ни одна великая нация не существовала и не была способна существовать в таком внутриматериковом поло­жении, как первоначально государство Петра Великого; никакая нация не подчинилась бы подобным образом тому, чтобы видеть, как ее берега и устья ее рек отторгнуты прочь от нее. Россия не могла оставить устье Невы, един­ственный путь для сбыта продуктов русского Севера, в руках шведов»1.
1. Маркс К. Тайная дипломатия XVIII в.

Россия не могла смириться с изоляцией от моря и не­прерывно вела борьбу за выходы на побережья.

Борьба России за выходы к морю настоятельно потре­бовала создания военного флота, без которого невозможно было достичь этой цели. Строительство флота при Петре I явилось логическим продолжением развития русского го-[122]сударства и фактически означало возрождение в новых условиях присущих русскому народу качеств народа-мо­ряка.

Для того чтобы решить эту задачу в отсталой стране и в короткие сроки, предоставленные историей, русский на­род должен был преодолеть исключительные трудности.

Прорыв к морю было решено начать со взятия Азова, что прикрыло бы Россию от турецко-татарской угрозы. Существовавшая тогда международная обстановка и си­стема военно-политических союзов (Россия, Польша, Ав­стрия и Венеция против Турции) подтверждали правиль­ность выбора этого направления.

Однако первый азовский поход (1695 г.) показал, что одна армия без помощи флота взять Азов, получавший постоянную помощь морем, не в состоянии. Напряженная работа по строительству флота позволила уже весной 1696 г. привлечь корабли к осаде и совместными усилиями армии и флота взять Азов. Этот удачный опыт четкого взаимодействия сухопутных и морских сил при взятии приморской крепости выгодно отличается от подобных, но неудачных действий англичан при попытках захватить Квебек (1691 г.) и Сен-Пьер (1693 г.).

Правда, взятие Азова ни в коей мере не решило вопроса о возвращении выходов к морям для свободной мор­ской торговли. Необходимо было еще решить проблему овладения берегами Керченского пролива, находившимися под контролем Турции. Кроме того, предстояла трудная и упорная борьба с одной из сильнейших держав того времени — Швецией, господствовавшей на севере Европы уже около полутораста лет и с особым упорством противо­действовавшей попыткам русских выйти на побережье Балтики и плавать в Балтийском море. России потребо­валось перестроить экономику на новой основе, создать современную армию и одновременно ускоренно строить флот, без которого успешные действия в зоне Балтий­ского моря были невозможны.

Появление русского флота на Балтике сразу же дало себя знать во время боевых действий за выход в устье Невы и овладение о-вом Котлин, а также при обороне строящейся на берегах Невы новой столицы — Санкт-Петербурга. В 1708 г., когда шведы предприняли комбини-[123]рованное наступление крупных сухопутных и морских сил на Петербург, русский флот уже представлял внуши­тельную силу. Он имел 12 парусных линейных кораблей и несколько сот мелких судов, в основном гребных. Это наступление под ударами русской армии и флота позорно провалилось.

27 июня 1709 г. произошла победоносная Полтавская битва — важнейший момент истории, — ознаменовавшая конец Швеции как великой державы. Но цели войны при этом достигнуты не были, потребовалось еще долгих 12 лет упорной борьбы.

Для очищения от неприятельского флота Финского за­лива в первую очередь нужно было овладеть Выборгом. Это снимало непосредственную угрозу для Петербурга и открывало путь флоту в финские шхеры. Попытка решить задачу одними сухопутными войсками не привела к па­дению крепости. Выборг был взят позднее тесно взаимо­действующими сухопутными и морскими силами. За ним последовали Рига, Пернов, Аренсбург и Моонзундские о-ва, Ревель. Во всех этих боях все большую роль играл флот. Постепенно он становится важнейшим фактором в про­должающейся упорной борьбе. В результате совместных действий галер и высаженных с них войск летом 1713 г. были заняты Гельсингфорс и Або, что поставило под непосредственный удар побережье Швеции и ее столицу. Не­смотря на это, шведы вовсе не считали себя побежденными и были уверены, что их линейные корабли сумеют уничто­жить русский флот и не допустят марш-маневра его де­сантов через Ботнический залив.

Англия и Франция, а впоследствии и другие государства, боявшиеся усиления России и полного разгрома Швеции, плели бесконечные интриги против России и оказывали на нее давление. Однако Петр I твердо настаи­вал на полном закреплении за Россией занятых им бере­гов Балтийского моря. Эту уверенность ему давал молодой Российский флот, одержавший блистательную победу над шведским флотом у Гангута в 1714 г. и ставший грозной силой, обеспечивавшей самостоятельность русской поли­тики в зоне Балтийского моря.

Дело не ограничилось только интригами и дипломати­ческим давлением иностранных государств. Летом 1719 г. [124] Англия решилась пустить в ход собственные вооруженные силы. Ее флот вошел в Балтийское море. Воодушевленные этим демаршем англичан, шведы вывели свои корабли в море. В сражении у о-ва Эзель русские линейные силы под командованием Н. А. Сенявина полностью разгромили шведскую эскадру, пленив часть ее кораблей. Затем рус­ские галеры под прикрытием линейного флота произвели высадку крупных десантов в районе Стокгольма.

В конце 1719 г. Англия заключила военный союз со Швецией, направленный против России, что вдохновило шведов на продолжение войны. Между тем русский Бал­тийский флот продолжал расти. По общей оценке, в мире к этому времени имелось только два могущественных флота — английский и русский. Флоты других морских держав были значительно слабее.

В 1720 г. крупные английские военно-морские силы снова вошли в Балтийское море. Однако Российский флот продолжал активные десантные действия на побережье Швеции и одержал победу над линейными силами против­ника в сражении у о-ва Гренгам. В 1721 г., несмотря на присутствие на Балтийском море англичан, русские во­оруженные силы заставили шведов сложить оружие и 30 августа 1721 г. подписать мирный договор, по которому Швеция навечно отдавала занятые русскими войсками районы побережья Балтийского моря. Договор был ярким свидетельством значения флота и поддержки им сухопутных войск в достижении целей войны.

Флот, несмотря на вмешательство Англии и других держав, не позволил сорвать результаты Полтавской побе­ды и вывел Россию в число самых могущественных мор­ских держав мира.

На медали в честь победы над Швецией выбито: «Конец сей войне таким миром получен ничем иным токмо флотом, ибо землею никаким образом достигнуть было того невозможно». Это один из самых ярких примеров влияния флота на достижение Россией крупных успехов на международной арене.

Одновременно с ведением борьбы за возвращение выходов к Балтийскому морю шло расширение Российского государства на восток вплоть до Тихого океана. [125]

В XVII веке русские невиданно высокими темпами обследовали огромную территорию Сибири и Дальнего Востока. Результаты этих обследований принадлежат к числу географических открытий мирового значения.

В 1632 г. был основан Якутск — исходный пункт продвижения к Тихому океану. Отсюда экспедиции И. Москвитина, М. Стадухина, С. Дежнева, Е. Хабарова и другие обследовали территорию Дальнего Востока и его побе­режье. В 1649 г. был заложен Охотск — первый русский порт на Тихом океане. К началу XVIII века В. Атласов обследовал Камчатку, где в 1740 г. был основан порт Петропавловск-Камчатский.

С середины XVIII века русские промышленники во главе с Г. Шелеховым, создавшие Российско-Американскую компанию, начали осваивать Северо-Западную Америку и Алеутские острова.

К 1800 г. за Россией были уже закреплены Аляска, Алеутские острова, Сахалин, а также многие острова в Тихом океане. Россия вышла на побережье Тихого океа­на, но ее положение здесь оставалось недостаточно устой­чивым из-за слабости русского флота в этом районе, а также в связи с агрессивностью других государств, стре­мившихся захватить русские владения в северных райо­нах Тихого океана.

После смерти Петра I в 1725 г. в русском флоте постепенно начали проявляться признаки упадка и разло­жения. Корабли приходили в ветхость, а новыми свое­временно не заменялись, содержание кораблей станови­лось все хуже, судостроение свертывалось.

Новая шведско-русская война 1741-1743 гг. хотя и вызвала временное оживление в деятельности флота, но вместе с тем рельефно выявила серьезные недостатки, явившиеся результатом ослабления внимания правящих кругов России к его строительству и развитию. Однако и в этой войне Российский флот сыграл важнейшую роль при обороне берегов Балтийского моря и Петербурга. Тем не менее и после войны процесс упадка Российского фло­та продолжался и Россия постепенно утрачивала значение великой морской державы. В то же время перед ней все острее становилась задача возвращения выходов теперь уже к южным морям. Это неминуемо должно было вы-[126]звать возрождение флота и усиление его роли в системе вооруженных сил, что и произошло в последующем.

В 1769 г. строительство флота возобновилось на ста­рых, петровских верфях. И уже в русско-турецкой войне 1768—1774 гг. большую помощь войскам, сражавшимся с турками на западном побережье Черного моря, оказала Дунайская флотилия, разгромившая мощные морские си­лы турок. Азово-Черноморский флот под командованием А. Н. Сенявина открыл русским путь из Азовского в Черное море, чем была завершена проблема, решение которой началось еще в 1696 г. овладением Азовом. Мо­лодой Черноморский флот одержал ряд славных побед над более многочисленными группировками турецкого флота, сорвал высадку десанта противника в Крыму и способст­вовал этим утверждению России на берегах Черного моря.

В ходе многолетней борьбы за выходы к морям Россия сумела создать мощный военно-морской флот и судострои­тельную промышленность, обладавшую большими потен­циальными возможностями. Талант русских офицеров и адмиралов выкристаллизовался в передовые военно-мор­ское искусство и кораблестроительную науку. Славные традиции русской морской школы, давшей миру и отече­ству таких выдающихся флотоводцев, как Спиридов, Ушаков, Сенявин, Лазарев, Нахимов, Макаров, таких заме­чательных кораблестроителей, как Скляев, Верещагин, Курочкин, Ершов, Титов, Бубнов, Крылов, сохраняются и приумножаются советскими военными моряками.

Русские на Средиземном море. Средиземное море называют колыбелью могущества великих флотов. Это море явилось ареной славных подвигов и русских моряков.

Последние исторические исследования показывают, что еще в древние времена народы Причерноморья, Балкан­ского полуострова, Эгейского архипелага и Малой Азии в течение многих сотен лет общались между собой, ис­пользуя морские пути. Мореплавание той эпохи, обеспе­чивая потребности торговли, благотворно влияло на эко­номическое развитие народов этих районов. Племена, населявшие обширные степи и лесостепи Восточной Ев­ропы и все Черноморское побережье, благодаря морским путям сообщения были вовлечены в торговые, культур­ные, политические и военные отношения с наиболее раз-[127]витыми античными государствами Средиземноморья. Эти связи сыграли немаловажную роль в развитии экономики причерноморских народов, развитии у них ремесел, а так­же оказали положительное воздействие на развитие их социально-политической жизни.

Русское государство благотворно влияло на развитие торгового мореплавания в Средиземноморском бассейне и на Балтийском море. Военные успехи Руси в борьбе с врагами обеспечивали надежность сложившегося к IX веку знаменитого водного пути «из варяг в греки» и этим содействовали развитию торговли многих стран Ев­ропы, Азии и Африки.

Новгородские купцы начиная с XI века совершали торговые походы к Средиземноморским странам не только по рекам, но и морем вокруг Европы до Константинополя. Русское государство предпринимало ряд мер для обеспе­чения безопасности морских торговых путей, вплоть до совместной с Византией борьбы с пиратами в Эгейском море.

Со второй половины XI века и до татаро-монгольского нашествия русская торговля на Средиземном море способ­ствовала развитию на Руси феодальных отношений. По мере дробления русского государства морские походы предпринимались уже отдельными княжествами. Караваны русских торговых судов шли в заморские страны до тех пор, пока монголо-татарское нашествие не отрезало Русь от южных морей.

Однако татаро-монгольские завоеватели не смогли отнять у русского народа его прирожденной тяги к морям. Мореходы Руси, чаще всего на судах иностранных куп­цов, продолжали плавания в Средиземное море с торго­выми и дипломатическими целями, а зачастую и в целях паломничества. В эти тяжелые времена и русская воль­ница в низовьях Днепра и Дона продолжала традиции отечественного мореходства. Смелые морские походы дон­ских и запорожских казаков приумножили былую славу славянского мореплавания в южных морях. Особенно ак­тивными стали морские походы казаков в XVI столетии, когда на помощь им пришло единое русское централизо­ванное государство, не только поддерживавшее борьбу казачества, но и нередко являвшееся ее организатором. [128]

Борьба с Турцией и зависимым от нее Крымским ханством была долгой и трудной. Османская империя по на­селению и площади, а также по военно-экономическим ресурсам являлась одним из могущественнейших госу­дарств того времени. Турецкие армия и флот считались одними из самых сильных в мире. Поэтому боевые успехи слабо вооруженных казаков в этой борьбе имели немаловажное значение для защиты южных областей русского государства и являлись вдохновляющим примером для народов Средиземноморья, поднимавшихся на борьбу про­тив турецких угнетателей. Будучи стойкими и искусными воинами, донские и запорожские казаки в XVI—XVII ве­ках превратили водные просторы и берега Черного и Азовского морей в арену жестоких боевых столкновений с турецкой армией и флотом. Одним из эпизодов этой борьбы, достойным упоминания, является захват казака­ми турецкой крепости Азов (1637 г.) и удержание ее в течение пяти лет. В 1641 г. турки послали против захва­ченной казаками крепости 200-тысячное войско и около 300 кораблей. После трех с половиной месяцев осады турки, не сломив сопротивления казаков и понеся боль­шие потери, вынуждены были снять осаду и эвакуировать уцелевшие войска. Только через год (в 1642 г.) казаки добровольно ушли из крепости, предварительно разрушив ее укрепления. К такому решению они пришли по согласо­ванию с русским правительством, стремившимся избе­жать большой войны с Турцией.

Победа русских регулярных армии и флота, одержанная при взятии Азова Петром I в 1696 г., явилась блестя­щим итогом двухвековой борьбы русских за право сво­бодного мореплавания в южных морях. Помимо того что в результате этой победы Россия снова вышла на берега Азовского моря, договором с Турцией предусматривались беспрепятственные плавания русских в Средиземное море.

Блестящую страницу в историю вписала Первая Архипелагская экспедиция русского Балтийского флота в Сре­диземное море (1770—1774 гг.) под командованием адми­рала Г. А. Спиридова, предпринятая для проведения круп­ных военно-политических акций против Турции и в том числе для поддержки восстания порабощенных турками балканских народов. Балтийская эскадра в составе 10 ли-[129]нейных и ряда других кораблей, преодолев огромные труд­ности, была сосредоточена в Средиземном Море. Ей были поставлены считавшиеся совершенно неразрешимыми за­дачи. Но эскадра блестяще их выполнила. В решительном сражении под Чесмой (24—26 июня 1770 г.)1 она уничтожила турецкий флот, о чем командовавший эскадрой адмирал Г. А. Спиридов доносил: «Честь Всероссийскому флоту!.. Неприятельский военный… флот атаковали, раз­били, разломали, сожгли, на небо пустили, потопили и в пепел обратили… а сами стали быть во всем Архипелаге… господствующими»2.
1. В Чесменском сражении турки потеряли все корабли — 15 ли­нейных кораблей, 6 фрегатов, 50 других судов и 10 тыс. личного со­става.
2. Боевая летопись русского флота. М., Воениздат, 1948, с. 97.

В течение нескольких лет русская эскадра вела военные действия вдали от своих берегов. Она уничтожила турецкий флот в сражениях у Хиоса и Чесмы, блокировала Дарданеллы, прерывала морские сообщения турок, произ­водила многочисленные высадки десантов, отвлекая этим неприятеля от основного, северочерноморского направле­ния. Эскадра захватила 20 островов Архипелага и ряд прибрежных городов, в том числе и на сирийском побе­режье. Турки постоянно ощущали угрозу удара русского флота по Константинополю с юга.

Деятельность на Средиземном море русской эскадры, которая в течение нескольких лет поддерживала свою боеспособность собственными силами, и одержанные ею блестящие победы над более многочисленным флотом про­тивника явились замечательным примером длительных действий крупного морского объединения в полном от­рыве от своих, отечественных баз. Этот отряд Россий­ского флота поднял авторитет России на международной арене и привлек горячие симпатии к русским всех наро­дов Средиземноморья.

Успешные действия русской армии и флота принудили турок к заключению мирного договора, по которому Рос­сия приобрела земли между Бугом и Днепром, оконча­тельно закрепила за собой Азовское море и выход из него в Черное море, а также получила право свободного тор­гового мореплавания в Черном море с проходом в Среди-[130]земное. Крым был признан независимым от Турции госу­дарством.

Использовав могущество своего флота, в 1783 г. Рос­сия без войны окончательно присоединила Крым, где была создана главная база Черноморского флота — Севастополь. Однако борьба на южных морях на этом не закончи­лась.

Быстрое политическое возвышение России стало для враждебных ей государств причиной поддержки Турции в ее попытках военной силой заставить русских отказать­ся от своих приобретений на Черноморском побережье. В войну против России была втянута также Швеция, пра­вители которой все еще питали надежды на возвращение под их владычество прибалтийских областей.

В августе 1787 г. Турция начала военные действия, оттянув русские силы к южным границам государства. Пользуясь тем, что в районе Петербурга, кроме Балтий­ского флота, почти не было вооруженных сил, Швеция летом 1788 г. объявила войну России, ввела свой флот в восточную часть Финского залива и поставила столицу России в критическое положение. Основная тяжесть вой­ны со Швецией легла на Балтийский флот, который успешно защитил свои берега и после ряда побед разгромил и изгнал шведский флот, и оказал решающее влияние на исход боев на территории Финляндии. Очевидно, не будь здесь русского флота, сами сухопутные силы из-за их недостаточной численности не могли бы так скоро спра­виться со шведами.

Иностранные державы, поддерживавшие Турцию и Швецию в этой войне, перешли от дипломатического дав­ления к угрозам. Англия двинула свой флот в Черное и Балтийское моря, Пруссия сосредоточила войска у рус­ской границы. Но военные действия на юге развивались для России благоприятно. Сильный отряд турецкого фло­та, прибывший к Очакову для поддержки своей армии, был разгромлен Лиманской флотилией, что позволило рус­ским войскам овладеть Очаковом. Турецкий линейный флот потерпел поражение от Черноморского флота у Кер­чи, а затем был окончательно разгромлен у мыса Калиакрия. Благодаря умелым действиям Черноморского флота под командованием выдающегося флотоводца адмирала [131] Ф. Ф. Ушакова флот Турции был вытеснен из Черного моря, а ее армия, лишенная поддержки с моря, в конце 1791 г. прекратила сопротивление. В 1792 г. в Яссах был заключен мирный договор, по которому к России отошло побережье Черного моря от Днестра до Новороссийска.

В конце XVIII и начале XIX столетия международная обстановка была чрезвычайно сложной. Франция после буржуазной революции вела ожесточенную борьбу с уже давно ставшей капиталистической Англией, которая за­хватила основные колониальные районы мира. Политиче­ская борьба велась между Францией и Россией, стремив­шимися воспользоваться наследством распавшейся к тому времени Германской империи. В тот период речь шла лишь о том, составят ли мелкие германские государства французский или русский Рейнский союз. Такая сложная обстановка приводила к неоднократным резким поворотам в политике крупных стран Европы и к изменениям направленности их основных военных усилий.

В 1798—1800 гг. Россия в союзе с Англией, Австрией и Турцией вела военные действия против Франции. Ча­сти русской армии под командованием выдающегося пол­ководца А. В. Суворова проявляли чудеса героизма в да­лекой Швейцарии и Северной Италии. Русская эскадра па Средиземном море под командованием Ф. Ф. Ушакова освободила от французского владычества Ионические острова и, опираясь па них, принимала активное участие в изгнании французов из Италии. Одним из самых бле­стящих деяний флота было взятие после трехмесячной осады сильной крепости Корфу. Истории известны вос­торженные слова Суворова, который, получив известие об этом, заявил: «Великий Петр наш жив! Что он по раз­битии в 1714 году Шведского флота… произнес, а именно: Природа произвела Россию только одну, она соперницы не имеет, — то и теперь мы видим. Ура! Русскому флоту!.. Я теперь говорю самому себе: Зачем не был я при Корфу хотя мичманом?»1.
1. История русской армии и флота, т. 9. М., Моск. кн.-изд. т-во «Образование», 1913, с. 57.

Для сравнения напомним, что в это же время английский флот под командованием адмирала Нельсона второй [132] год вел осаду более слабой крепости Ла-Валлетты на о-ве Мальта и не мог ее взять.

Политические последствия побед русского флота па Средиземном море были очень значительны. Наполеон придавал большое значение Ионическим островам. По его мнению, они представляли собой важнейшую исходную позицию для развития военных действий против Египта, Балкан, Константинополя и юга России. Поэтому изгна­ние французов эскадрой Ушакова с Ионического архипе­лага коренным образом меняло положение на Средизем­ном море. Русский флот показал себя мощнейшим орудием внешней политики. Его действиями в орбиту влия­ния России были вовлечены Италия, Сардиния и даже Тунис. Флот, взаимодействуя с армией, принимал решаю­щее участие в освобождении Неаполя и Рима.

Расцвет военно-морского искусства в России во второй половине XVIII века совпал с бурным развитием всего русского военного искусства. Русская армия благодаря Суворову значительно приумножила свои славные боевые традиции. Подобная же заслуга во флоте принадлежала Ф. Ф. Ушакову.

Но лишь в советское время у нас по достоинству оценили и высоко подняли имя адмирала Ф. Ф. Ушакова. Западноевропейские и американские историки и сейчас, с легкой руки американца Мэхэна, продолжают всячески игнорировать Ушакова, считая, что он был только добро­совестным учеником Нельсона и благодаря этому доби­вался успеха. Однако простое сравнение дат крупнейших сражений, проведенных под руководством двух знамени­тых адмиралов, показывает, что главнейшие морские победы Ушаков одержал значительно раньше, чем Нель­сон смог проявить свой талант флотоводца1.

1 Основные победы адмирала Ушакова были одержаны: у о-ва Фидониси — в 1788 г., у Керченского пролива и у Тендры — в 1790 г., у м. Калиакрия — в 1791 г.: взятие Корфу — в 1799 г. Победы адмирала Нельсона относятся к более позднему периоду: у Сан-Винцентс — в 1797 г., у Абукирской бухты — в 1798 г., у Трафальгара — в 1805 г.

После ухода основных сил эскадры Ушакова часть сил флота и морской пехоты была оставлена в Среди-[133]земном море для обеспечения безопасности Ионических островов. И только через несколько лет Россия для про­тиводействия новым попыткам французов осуществить захваты на Балканах, а также для защиты Ионических островов как базы русского флота в Средиземном море вновь начала концентрировать здесь силы флота под командованием адмирала Д. Н. Сенявина (Вторая Архипелагская экспедиция), которому пришлось столкнуться с очень сложной и быстро менявшейся военно-политиче­ской обстановкой.

В конце 1806 г. Турция, подстрекаемая Наполеоном, объявила войну России, что совершенно изменило задачи русской Средиземноморской эскадры, главной целью ко­торой стал захват Константинополя ударом с юга. Эта задача должна была решаться совместно с союзным ан­глийским флотом. Однако истинные намерения Англии сводились к тому, чтобы не допустить захвата русскими Черноморских проливов и утвердить свое господство на Средиземном море. Под влиянием провокационных дей­ствий англичан Д. Н. Сенявин вынужден был ограни­читься блокадой Дарданелл. И все же в ходе военных дей­ствий он в бою у Дарданелл и в Афонском сражении раз­громил турецкий флот.

В то время, когда русский флот одерживал блистательные победы в Эгейском море, на Немане шли мирные переговоры между Наполеоном и Александром I. Через неделю после Афонского сражения был подписан Тильзитский мирный договор (25 июня 1807 г.), который круто менял внешнюю политику царского правительства, за­ключившего союз с Наполеоном. В результате Россия перед нашествием французов получила мирную передыш­ку, купленную исключительно дорогой ценой. Были признаны территориальные захваты Наполеона в Западной Европе, Россия обязалась участвовать в континентальной блокаде Англии и начать с ней войну, уступить Франции и Турции все стратегические позиции на Средиземном море, завоеванные русским флотом, вывести из Средиземного моря все русские силы, а эскадру передать в полное распоряжение Франции.

Этот резкий поворот во внешней политике России ока­зался исключительно тяжелым для русской Средиземно-[134]морской эскадры. Лишь в августе 1809 г. часть личного состава эскадры возвратилась на родину.

Только через 20 лет, в 1827 г., русская эскадра вновь возвратилась на Средиземное море и опять с благородной миссией оказания помощи, но на этот раз греческому народу. Русская эскадра адмирала Гейдена совместно с английской и французской эскадрами должна была при­нудить турецкие оккупационные силы в Греции прекра­тить истребление греческого населения, боровшегося за национальную независимость. Совместные действия союз­ных флотов закончились знаменитым Наваринским сра­жением ( октябрь 1827 г.), в котором белее многочислен­ный турецкий флот был полностью разгромлен.

После Наваринского сражения в Средиземном море оставалась русская эскадра под командованием адмирала Рикорда, которая в русско-турецкой войне 1828—1829 гг. успешно решала задачу тесной блокады Дарданелл и ту­рецкого побережья. Впоследствии русский флот хотя и не вел боевых действий в Средиземном море, но его кораб­ли и целые эскадры регулярно посещали этот район.

Таким образом, Средиземное море с давних вор имело для России огромное экономическое и — стратегическое зна­чение. Через него осуществлялись торговые и культурные связи со Средиземноморскими и другими странами мира. Здесь на протяжении длительного времени пролегал важ­нейший рубеж обороны России от нападения врагов с южного направления.

Еще большее оборонное значение для нашей Родины Средиземное море приобрело в современных условиях, когда возможности империалистических агрессоров для нападе­ния на Советский Союз непосредственно из этого района чрезвычайно возросли в связи с тем, что здесь постоянно дислоцируются шестой флот США с его авианосной авиа­цией и атомные подводные ракетоносцы.

Русский флот в период промышленного переворота. К концу наполеоновских войн русский флот вступил в тяжелый период. Это была одна из самых мрачных эпох в его истории, явившаяся результатом непонимания цар­скими правителями значения флота для судеб России. Во главе флота были поставлены бездарные деятели, такие, как адмирал Чичагов, считавший флот обременительной [135] роскошью, ненужной для государства. Его преемники — французский эмигрант реакционер маркиз де Траверсе и немец фон Моллер — продолжали разрушение флота. Де­кабрист Штейнгель так характеризовал тогдашнее состоя­ние флота: «…прекраснейшее творение великого Петра маркиз де Траверсе уничтожил совершенно»1.
1. Из писем и показаний декабристов.. Под ред. А. К. Бораздина. Спб., 1906, с. 61

Корабли почти не выходили в море. Матросов использовали на подсобных работах. Русских адмиралов заме­няли иностранцами. Шло повальное казнокрадство. Изве­стный русский адмирал В. М. Головнин писал: «…если гнилые, худо и бедно вооруженные корабли, престарелые, хворые, без познания и присутствия духа на море флотовожди, неопытные капитаны и офицеры, и пахари, под именем матросов, в корабельные экипажи сформирован­ные, могут составить флот, то мы его имеем» 2.
2. Цит. по ст.: Павлова Г. Е. Декабрист Николай Бестужев и его «Опыт истории Российского флота». — В кн.: Бестужев Н. А. Опыт истории Российского флота. Л., Судпромгиз, 1961, с. 9.

На фоне общего упадка морской мощи. России еще более ярко: были видны такие положительные явления в деятельности флота, как кругосветные экспедиции, пред­принятые по инициативе передовых морских офицеров, в том числе и целой плеяды моряков-декабристов. Эки­пажи экспедиционных кораблей сохраняли лучшие тра­диции русского флота. Из этой среды вышли прослав­ленные флотоводцы М. П. Лазарев, П. С. Нахимов, В. А. Корнилов и др.

Немалую роль в сохранении флотских традиций сыграла деятельность мореходов и промышленников на Алеут­ских, Курильских островах и западном побережье Север­ной Америки. Военные корабли под общим руководством промышленников Шелехова, Баранова и других настойчи­во осваивали побережье Северной Америки и острова от Аляски до мыса св. Ильи. Однако дальнейшая судьба этих земель была предрешена: царское правительство не придавало должного значения вновь приобретаемым, обла­стям, которые без создания мощных военно-морских сил в северной части Тихого: океана удержать было невозможно.[136]

Близилась расплата за непонимание царизмом значе­ния флота в развитии страны, за его недооценку как орудия политики и как вооруженной силы. Приближалась Крымская война 1853—1856 гг. Англия и Франция про­должали политику оттеснения России от Средиземного моря и стремились захватить в свои руки экономику и финансы Турции, которая сама лелеяла надежду на вос­становление своего господства на северных берегах Чер­ного моря.

Важную роль в этой войне предстояло сыграть флотам, поскольку основные противники (англо-французы и рус­ские) были разъединены значительными пространствами, которые могли быть преодолены только с помощью флота.

Война проходила в эпоху промышленного переворота, начавшегося в первую очередь в капиталистических стра­нах Западной Европы, где бурно развивалась крупная промышленность, вызвавшая техническую революцию в военном деле. Для военно-морских флотов это был период перехода от парусного к паровому кораблю с металличе­ским бронированным корпусом, винтовым движителем и мощным артиллерийским вооружением.

Англичане и французы при общем превосходстве над русским флотом в линейных кораблях и фрегатах свыше чем в два раза располагали более чем десятикратным превосходством в паровых кораблях. К тому же все рус­ские пароходы были колесными. Техническая отсталость русского флота порождала оборонительную, а не актив­ную его боевую деятельность, что противоречило суще­ству самого мобильного вида сил, предназначенного для поиска и уничтожения противника в море.

Главным театром войны стало Черное море, а центральным событием всей войны явилась одиннадцатиме­сячная героическая оборона Севастополя. Война началась Синопским боем, в котором был уничтожен турецкий флот. Это событие золотыми буквами вписано в книгу славы русского флота. Однако после того как в Черное море вошел англо-французский флот, технически отсталому и слабому русскому Черноморскому флоту не суждено было продолжать борьбу на море. Русское командование решило использовать оружие и личный состав флота для непо­средственной обороны Севастополя на суше. [137]

Противник, имевший преимущество в морских силах, стремился к географическому расширению войны. Со­единенные эскадры англо-французов были введены в Финский залив, где встретили упорное сопротивление бо­лее слабых русских морских сил, но сумевших сорвать удар по Петербургу.

В Белом море англо-французы занимались «беспорядочными атаками на русские и лопарские деревни и уни­чтожением скудного имущества бедных рыбаков»1 и, ко­нечно, существенных целей не достигли. В августе 1854 г. англо-французская эскадра подошла к Петропавловску-Камчатскому, который обороняли только два корабля и небольшой, гарнизон. Однако в неравном бою русские проявили высокую стойкость и одержали победу, заставив союзную эскадру бесславно отступить.
1. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., изд. 2-е, т. 11, с. 522.

Несмотря на героизм, проявленный русскими в этой войне, отсталая царская Россия потерпела тяжелое пора­жение. Крымская война, стоившая воевавшим странам «несметных затрат и свыше миллиона человеческих жиз­ней»2, закончилась заключением в Париже 30 марта 1856 г. мирного договора. России пришлось уступить устье Дуная и часть Южной Бессарабии, отказаться от протектората над дунайскими княжествами. Самым тя­желым условием договора было запрещение России иметь на Черном море военный флот. Это обстоятельство еще раз подчеркнуло особое значение, которое придавалось флоту в международных отношениях. Еще дальше была отброшена Россия от достижения заветной цели своей политики — беспрепятственного выхода в Средиземное море.
2. Там же, т. 22, с. 39.

Крымская война явилась исключительно важным рубе­жом, за которым последовали крупные перемены в со­циально-экономической жизни России. Страна становится па путь развития капитализма, залечивает раны, нанесен­ные войной.

В 1871 г. Россия добилась отмены унизительного за­прещения иметь флот на Черном море. Однако, получив [138] это право, царизм не изменил своего отношения к флоту, не понял его необходимости и не предпринял решительных мер к восстановлению морского могущества России. Меж­ду тем в результате франко-прусской войны 1870—1871 гг. создались благоприятные условия для решения спорных вопросов с Турцией военным путем. Используя сложив­шуюся обстановку, Россия в 1877 г. объявила войну Тур­ции.

К началу этой войны Черноморский флот выглядел весьма печально. Кроме двух слабых и неуклюжих броне­носцев, так называемых поповок, в его составе числилось лишь несколько малых устаревших кораблей. Необходи­мость заставила вооружить и использовать в военных дей­ствиях сравнительно быстроходные пароходы коммерче­ского флота, а также паровые катера и шлюпки. На этих кораблях русские моряки под руководством молодых и энергичных командиров вели успешные боевые действия и сумели парализовать активность турецких броненосцев.

Тяжелые испытания выпали на долю русской армии. Но в результате ряда героических побед она подошла к Константинополю. Еще немного усилий — и длительная борьба за выход в Средиземное море завершилась бы успешно. Однако, когда русские войска стояли под сте­нами Константинополя, в проливах появилась английская эскадра. Ее воздействие оказалось прямо-таки магиче­ским. Самостоятельность политики русского царизма сникла под влиянием угроз Англии и Австрии, олицетворением которых и явилась эта эскадра. Россия, по существу, не имевшая флота для защиты Черноморского побережья и причерноморских областей, вынуждена была отступить.The most complete selection of top http://en.porncam.biz/, best free sex chats, most visited xxx live websites. Ей снова пришлось расплачиваться за то, что царские дея­тели, недооценивая значение флота в; международных отношениях и в войнах, упорно не желали укреплять морское могущество России.

Мирный договор был передан на рассмотрение между­народному конгрессу в Берлине (1878 г.). Трактат, при­нятый конгрессом, снова отодвигал Россию от выходов в Средиземное море и весьма отрицательно сказался на положении славянских народов Балканского полуострова. Территория Болгарии была урезана более чем вдвое, зна­чительно уменьшилась территория Черногории. Но зато [139] невоевавшая Австро-Венгрия получила право на Боснию и Герцеговину, а Англия — на Кипр.

И хотя в результате войны стратегическое положение России несколько улучшилось, однако выгоды, которые она получила по этому мирному договору, совершенно не соответствовали затраченным ею усилиям. И произошло это только потому, что она не располагала сильным фло­том.

Вместе с тем Берлинский конгресс стал исходным пунктом новой расстановки сил в Европе. Он положил начало разделению крупных держав на две враждующие группировки: Россия и Франция против Германии и Ав­стро-Венгрии. Роль арбитров была у Англии и США. Вопрос о завоевании Россией права на беспрепятствен­ные выходы в Средиземное море значительно усложнился, отодвинулся на неопределенный срок и теперь уже мог найти решение только на арене мировой войны.

На протяжении свыше ста лет важнейшей осевой линией политики Россия на юге было постоянное стремле­ние к достижению свободного выхода в Средиземное море. Это сулило не только крупные торгово-экономические вы­годы, по и усиление влияния на Балканском и Малоазиат­ском полуостровах. И хотя Черноморские проливы находились в руках давно ослабленной Турции, такую задачу можно било считать посильной для России лишь при усло­вии, что в борьбу не вмешаются другие державы. Поэтому каждый раз, когда основные европейские государства были отвлечены на другие направления, Россия снова возвра­щалась к главной цели своей политики на юге, намерева­ясь добиться свободы торговли и мореплавания в Среди­земном море.

Войны, которые велись здесь, заняли около 30 лет и унесли миллионы человеческих жизней, но Россия сумела закрепиться только на северной и восточной части Черноморских берегов. Дальше продвинуться к своей цели она не смогла, даже несмотря на победы русских войск.

В борьбе за выходы на южные моря русский царизм часто оказывался несостоятельным в конечные периоды войны, когда особенно необходима была морская сила, на которую могла бы опереться независимая политика, чтобы заставить противника и поддерживавшие его государства [140] согласиться с условиями мира, выгодными для России. Россия, оставаясь одной из сильнейших сухопутных дер­жав мира, располагала на южном направлении достаточ­но мощным флотом только для единоборства с турецким флотом. Но как только в войну включались другие дер­жавы, угрожавшие главным образом морской силой, Рос­сия вынуждена была отступать, а иногда и терпела пора­жения, теряла самостоятельность своей политики и под­чинялась диктату западноевропейских держав.

В связи с этим следует подчеркнуть, что Петр I, очевидно, не смог бы так настойчиво вести политику закреп­ления за Россией берегов Балтийского моря, не подда­ваясь на требования и угрозы других держав, подкреп­ляемые демонстрациями морской силы, если бы не создал к тому времени могучий, занявший второе место в мире, военный флот.

Таким образом, в течение более чем столетнего перио­да борьбы за выходы к южным морям относительная сла­бость русского флота явилась одной из важнейших при­чин того, что эта цель так и не была достигнута.

Краткое рассмотрение роли флота в истории России, в ее становлении, экономическом развитии приводит к главному выводу: на всех этапах жизни страны в составе ее вооруженных сил был необходим мощный, соответ­ствующий интересам мировой державы, военно-морской флот.

Код вставки в блог

Копировать код
Поделиться:


Вы можете поддержать проекты Егора Холмогорова — сайт «100 книг», Атомный Православный Подкаст, канал на ютубе оформив подписку на сайте Патреон:

www.patreon.com/100knig

Подписка начинается от 1$ - а более щедрым патронам мы еще и раздаем мои книжки, когда они выходят.

Так же вы можете сделать прямое разовое пожертвование на карту

4276 3800 5886 3064

или Яндекс-кошелек (Ю-money)

41001239154037

Спасибо вам за вашу поддержку, этот сайт жив только благодаря ей.

Как еще можно помочь сайту