Гилберт Кит Честертон. Писатель в газете

Гилберт Кит . Писатель в газете. Художественная . М.: «Прогресс», 1984 — 384 с.

Скачать полный текст книги в формате fb2 можно по этой ссылке.
Прочесть текст книги online можно, к примеру, здесь.

Несмотря на обилие изданий Честертона в постсоветский период, эта книга 1984 года до сих пор остается лучшим собранием эссеистики Честертона, представляя его как остроумного журналиста, оригинального социального мыслителя — одновременно критика и романтика.

По понятным причинам за пределами издания остаются большинство его христианских и ультраправых вещей, поэтому Честертон кажется нам левее, нежели он был на самом деле. Например, он неожиданно предстает как человек симпатизирующий не просто Французской Революции, но якобинской гильотине как инструменту социального равенства.

Но воинствующее парадоксальное здравомыслие Честертона не оставляет его ни в одном из текстов и книга в целом представляет собой идеальный учебный курс для любого публициста и колумниста. Лично я так и поступаю — когда я не знаю что мне сказать или написать по той или иной теме я задаю себе простой вопрос: что бы написал об этом на моем месте Честертон? И почти всегда этот написанный внутренним Честертоном текст оказывается на голову выше большинства других моих текстов.

Оглавление книги:

Из книги «Автобиография» (1936):

Человек с золотым ключом
Из главы «Как стать тупицей»
Из главы «Как стать безумцем»
Из главы «Литературные знаменитости»
Из главы «Несовершенный путешественник»

Из сборника «Защитник» (1901):

В защиту фарса
В защиту опрометчивости
В защиту «дешевого чтива»
В защиту скелетов
В защиту детопоклонства
В защиту полезной информации

Из сборника «разноликие персонажи» (1903):

Оптимизм Байрона
Шарлотта Бронте

Из лондонской периодики (1902—1904):

Слепота любителя достопримечательностей
В защиту человека по имени Смит
За бойкое перо
Старые мастера

Из книги «Еретики» (1905):

Бернард Шоу
О книгах про светских людей и о светском круге

Из сборника «При всем при том» (1908):

О поклонении богатым
Нравственность и Том Джонс
Оксфорд со стороны
О поклонении успеху

Из сборника «Непустяшные пустяки» (1909):

Полицейские и мораль
Двенадцать человек
Кусочек мела
Идеальная игра
Сердитая улица (страшный сон)
Лавка призраков (радостный сон)
О лежании в постели
Кукольный театр
Загадка плюща
Драконова бабушка
Видные путешественники
Великан

Из книги «Что стряслось с миром?» (1910):

Универсальная палка
Школа лицемерия

Из сборника «Смятения и шатания» (1910):

Преступный череп
Три типа людей
Человек и его газета
Морской огород
Сияние серого цвета
Толпа и памятник
Хор

Из сборника «Людская смесь» (1912):

Свободный человек
Человек без имени
Избиратель и два голоса
Романтик под дождем
Настоящий журналист
Безумный чиновник
Человек, который думает шиворот-навыворот
Скряга и его друзья
Сердитый автор прощается с читателями

Из сборника «Утопия ростовщиков» (1917):

Засилье плохой журналистики
История англии глазами рабочих
Искусство и реклама
Пример искусства
Словесность и новые лауреаты
Нимб хозяевам
Неделовой бизнес
Хлыстом по рабочим
Турецкий султан и увольнение
Образец либерализма
Умственная деградация флит-стрит
Апатия флит-стрит
Новое имя
Империя невежд

Из сборника «Назначение многообразия» (1920):

О чудищах
Псевдонаучные книги
О комнатных свиньях
Ирландец
Серебряные кубки
Об исторических романах
Еще несколько мыслей о рождестве

Из сборника «Пристрастие — не причуда» (1923):

Гамлет и психоаналитик
Вегетарианская индейка
Ужасные игрушки
Теория и театр
Уличный шум и неверное толкование закона

Из сборника «В общих чертах» (1928):

Об американской морали
Об извращении истины
Об англичанах за границей
О кино
О вкусах
О новых веяниях

Из сборника «Честертон в предисловиях» (1929):

Литературный Лондон
«Книга снобов» и Теккерей
Джейн Остин

Из сборника «Заметки со стороны о новом Лондоне и еще более новом Нью-Йорке» (1932):

Век без психологии
Кто управляет страной?

Из сборника «Обычный человек» (1950):

О чтении

Из сборника «Пригоршня авторов» (1953):

Шерлок Холмс
Роберт Луис Стивенсон

Из сборника «Безумие и ученость» (1958):

Безумие и ученость
Что такое театр
Обвинение в непочтительности
Могильщик
Первое апреля
Хорошие сюжеты, испорченные великими писателями

Из сборника «Вкус к жизни» (1963):

Из «Сентиментальная литература»
Вечные ночи
Краски жизни у Диккенса
Споры о Диккенсе
Комический констебль
Басни Эзопа
Приятель Аль Капоне
Как пишется детективный рассказ
Из эссе «Юмор»
Вымысел, нужный как воздух
Макбеты
Пряность жизни

Из сборника «Истина» (1929):

Упорствующий в правоверии

Цитаты.

ДРАКОНОВА БАБУШКА

Недавно я видел человека, который не верит в сказки. Я говорю не о том, что он не верит в происшествия, о которых говорится в сказках, — например, что тыква может стать каретой. Конечно, он и в это не верил; но, как все подобные ему маловеры, никак не мог разумно объяснить почему. Он попытался сослаться на законы природы, но запутался. Тогда он сказал, что обычно тыквы не меняются и все мы, на практике, полагаемся на это. Однако я указал ему, что это применимо не только к чудесам, но и ко всем маловероятным событиям. Если бы мы были уверены в чуде, мы бы не обратили на него внимания. Все что случается очень редко, мы не принимаем в расчет независимо от того, чудесно это или нет. Я не думаю, что вода в стакане превратится в вино; точно так же я не думаю, что в ней окажется яд. Заходя к издателю по делу, я не думаю, что он — эльф; точно так же я не думаю, что он русский шпион или потерянный наследник Священной Римской империи. Действуя, мы исходим не из того, что привычный порядок вещей неизменен, а из того, что обычные происшествия случаются много чаще и полагаться на них вернее. Но эго ничуть не мешает поверить обстоятельным рассказам о шпионах или о тыквенной карете. Конечно, если я увижу своими глазами, как тыква превращается в автомобиль, я не стану ожидать, что это случится снова, и не стану вкладывать деньги в тыквоводство, чтобы содействовать автомобильной промышленности. Золушка получила платье от феи, но я не думаю, что с тех пор она перестала шить себе платья.

И все же, как это ни странно, многие уверены, что сказочных чудес не бывает. Но тот, о ком я говорю, не признавал сказок в другом, еще более странном и противоестественном смысле. Он был убежден, что сказки не нужно рассказывать детям. Такой взгляд (подобно вере в рабство или в право на колонии) относится к тем неверным мнениям, которые граничат с обыкновенной подлостью. Есть вещи, отказывать в которых страшно. Даже если это делается, как теперь говорят, сознательно, само действие не только ожесточает, но и разлагает душу. Так отказывали в молоке молодым матерям, чьи мужья воевали против нас. Так отказывают детям в сказках.

Человек этот пришел ко мне по делам какого–то глупого общества, чьим верным членом я состою. Он был молод, румян, близорук, словно заблудший священник, который слишком беспомощен, чтобы вернуться к церкви. На его поразительно длинной шее красовался ярко–зеленый галстук. Надо сказать, я то и дело встречаю длинношеих идеалистов — должно быть, они тянутся ввысь, к звездам. А может, это связано с тем, что многие из них — вегетарианцы и хотят постепенно вытянуть шею, как жираф, чтобы объедать деревья в Кенсингтонском саду. Не знаю; это — и в прямом, и в переносном смысле — выше моего понимания. Как бы то ни было, именно таким был молодой противник сказок; и по забавному совпадению он вошел как раз в ту минуту, когда я, просмотрев кипу современных романов, естественно перешел к сказкам братьев Гримм.

Современные книги стояли передо мной; надеюсь, вам нетрудно угадать их заглавия. Была тут «Провинциальная Сью» (психологическая повесть) и «Психологическая Сью» (повесть провинциальная); было «Наваждение» (набросок) и «Ненависть» (ноктюрн) и прочее в том же духе. Я честно читал их, как ни странно — устал, увидел сказки братьев Гримм и закричал от радости. Наконец–то, наконец хоть капелька здравого смысла! Я открыл книгу, и взгляд мой упал на дивные, утешительные слова: «Драконова бабушка». Вот это разумно, вот это здраво, вот это правильно. «Драконова бабушка»!.. Смакуя это простое, человеческое понятие, я поднял взор и увидел в дверях чудовище в зеленом галстуке.

Надеюсь, я слушал его вежливо, но, когда он между прочим заметил, что не верит в сказки, я не совладал с собой. «Кто вы, о пришелец, — спросил я, — кто вы, чтобы в них не верить? Гораздо легче поверить в Синюю Бороду, чем в вас. Синяя Борода — несчастье, но есть зеленые галстуки, которые не назовешь иначе как пороком. Много легче поверить в миллион сказок, чем в человека, который их не любит. Я скорее поцелую Гриммов, как Библию, и присягну на них, чем поверю, что вы — не наваждение, не искушение, не чары. «Драконова бабушка»… Послушайте только, как это просто, здраво, разумно, до безупречности логично. Если был дракон, значит, у него была бабушка. А вот у вас бабушки не было! Бабушка научила бы вас любить сказки. У вас не было ни отца, ни матери. Вас просто не может быть».

Мне показалось, что он внимает мне без должной кротости, и я заговорил мягче. «Неужели вы не видите, — сказал я, — что сказки по сути своей основательны и правдивы, а нескончаемые выдумки о современной жизни немыслимы и пусты? В сказках душа здорова, мир — полон чудес. В реалистическом романе мир уныл и привычен, а душа корчится от боли. Сказка говорит о том, что делает здоровый человек в краю чудес; современный роман — о том, что делает безумец в мире скуки. В сказках мир свихнулся, но герой сохранил рассудок. Герой современного романа, свихнувшийся еще до первой строчки, страдает от жестокой рутины, от злой разумности мира. В прекрасном повествовании о драконовой бабушке, как и во всех сказках, само собой разумеется, что юноша, выходящий в путь, наделен всем, что нужно, — что он смел, доверчив, разумен, почитает родителей, держит слово, помогает одним, бросает вызов другим, «parcet subjectis et debellat…». Приняв эти основные, здравые и добрые свойства, автор, на радость себе и другим, воображает, что случится, если все вокруг покатится кувырком, солнце позеленеет, месяц посинеет, лошади обзаведутся лишней парой ног, а великаны — лишней головой. Но ваша модная литература ставит в центр безумие, и само безумие оказывается скучным. Сумасшедший не дивится себе, он серьезен, на то он и безумец. Тот, кто считает себя вареным яйцом, дивится себе не больше, чем яйцу. Тот, кто считает себя кастрюлей, обычен, как кастрюля. Только здравомыслию ведома дикая поэзия безумия. Вот почему в старых мудрых сказках герой обычен, события — безумны. У вас безумен герой, а события обычны, так нестерпимо обычны!

Он смотрел на меня в упор, и я не выдержал. Я вскочил и крикнул: «Во имя демократии и драконовой бабушки, во имя всего хорошего на свете заклинаю тебя: сгинь и не ступай на этот порог!» Заклинание ли подействовало, или что иное, но он исчез.


Код вставки в блог

Копировать код
Поделиться:


Вы можете поддержать проекты Егора Холмогорова — сайт «100 книг», Атомный Православный Подкаст, канал на ютубе оформив подписку на сайте Патреон:

www.patreon.com/100knig

Подписка начинается от 1$ - а более щедрым патронам мы еще и раздаем мои книжки, когда они выходят.

Так же вы можете сделать прямое разовое пожертвование на карту

4276 3800 5886 3064

или Яндекс-кошелек (Ю-money)

41001239154037

Спасибо вам за вашу поддержку, этот сайт жив только благодаря ей.

Как еще можно помочь сайту